Апокалипсис местного значения

На миг все трое парней Гоффмана повернулись к сейфу. Шалугин ждал именно этого. Коротким хуком он разнёс переносицу тому, что был к нему ближе и подсечкой завалил на пол второго. Тот, что стоял рядом со мной, резко развернулся и вскинул автомат. Что и говорить, выучка у ребят была железная. Но и я кое-что умел. Перехватив руку с автоматом, я с силой рванул её вверх и в сторону. Парень заорал от боли, но автомата не выпустил, полоснув очередью в потолок. Сверху посыпалась каменная крошка и осколки разбитого плафона. Тогда я с разворота ударил его коленом в пах. Парень громко выдохнул, сложился пополам и упал на пол. Краем глаза я заметил, как Гоффман сунул что-то за пазуху. Затем он несколько раз выстрелил в Шалугина. Тот успел отскочить в сторону и одним махом оказался у стеклянного шкафа. Я понял, что он задумал. Против Гоффмана и трёх его головорезов нам так и так не выстоять. Но ещё был шанс попытаться врубить систему.

Я увидел, как побелело лицо Гоффмана. Он что-то закричал и стал стрелять сразу с двух рук.

Пули вдребезги разнесли стекло шкафа. Пара из них досталось и Шалугину, ударив его в плечо и в бок. С пола вскочил парень, которого Шалугин достал подсечкой и с колена, почти в упор, высрелил. Очередь прошила спину Шалугина. Но было уже поздно. Он успел нажать кнопки и теперь всем телом навалился на рубильник.

Разрывая душу, заревела сирена, и механический голос объявил:

— Внимание! Включена система самоликвидации. Всему персоналу срочно покинуть комплекс. До взрыва осталось тридцать минут.

Мне, наконец, удалось вырвать автомат, и я влепил остаток обоймы в того, кто стрелял Шалугину в спину. Он дёрнулся и стал оседать, будто из него выпустили воздух. Его напарник с перебитым носом кинул что-то в мою сторону, и мир вокруг утонул в грохоте и ослепительной вспышке света.

Нет, на этот раз я не потерял сознания и, даже не почувствовал никакой боли. Всё вокруг заволокло светящимся хрустальным туманом и я просто перестал видеть и слышать. Меня вывели из игры маленькой, как орех, светобарической гранатой. Сволочи. Я беспомощно ползал по полу, натыкаясь на стреляные гильзы и осколки стекла и, казалось, прошло полжизни, прежде чем ко мне снова вернулась способность видеть и слышать.

— До взрыва осталось двадцать шесть минут, — сообщил голос.

Боже! У меня ещё был шанс выбраться отсюда. Но как? Как я смогу выбраться один? Мне же не пройти лабиринта! Отчаянье обожгло душу.

Где-то рядом раздался стон. Я обернулся. Это был Шалугин. Несмотря на страшные раны, он всё ещё был жив. Я подбежал к нему и встал над ним на колени. Пули, пройдя навылет, разворотили ему всю грудь. Просто чудо, что он ещё дышал. Он поманил меня пальцем, и я нагнулся.

— Ухожу, — слетело с его окровавленных губ. — Теперь ты страж острова. Возьми, — дрожащей рукой он залез за пазуху и вытащил какой-то перепачканный кровью диск.

Я машинально взял его и запихал в карман.

— До взрыва осталось двадцать пять минут, — напомнил голос.

— Прощай, — прохрипел Шалугин, — беги.

По его телу прошла судорога, и он затих. Я закрыл его мёртвые глаза и встал. Нужно было спешить. Речь сейчас шла не только о моей жизни. Гоффман наверняка успел прихватить цилиндр из сейфа, и нужно было во что бы то ни стало остановить его.

Но как это сделать, не зная обратной дороги? На глаза мне попался труп того парня, которого я застрелил. Странно, но я не испытал никакой жалости к этому человеку. Я подошёл к нему, чтобы забрать оружие, и вдруг меня словно молнией ударило — фонарь! Тот самый, о котором говорил Гоффман. Фонарь был пристёгнут к широкому кожаному ремню парня вместе с гранатным подсумком и запасными обоймами. Благодаря Бога за такой подарок, я снял с убитого весь этот арсенал и, прихватив валявшийся рядом автомат, кинулся к выходу.

— До взрыва осталось двадцать четыре минуты, — отчеканил механический голос.

Я бежал по гулкому коридору, и во мне ещё билась крохотная надежда. Целых двадцать четыре капли.

Ключ — остров. 15 июня 2019 г. После полудня

Из колодца, кашляя и выплёвывая воду, показалась мокрая голова Гриффита. Он перевалился через сруб и, прижимая что-то к груди, упал на траву. Следом появился один из бойцов Гриффита с распухшим и посиневшим лицом. Он судорожно хватал воздух, из его разбитого носа струй-кой стекала кровь. У обоих был такой вид, будто за ними гнались все дьяволы ада.

— Что случилось, Гарри? Где остальные? — Джил подбежала к Гриффиту и помогла ему встать.

— Они решили остаться, — мрачно усмехнулся Гриффит, — а вот нам надо убираться отсюда, девочка. И как можно скорее, — он схватил Джил за руку и потащил от колодца.

Перед ним тотчас возник Смит.

— Это уже слишком, Гриффит, — воинственно выпалил он. — Отпустите девушку и потрудитесь объяснить, что происходит.

Вместо ответа Гриффит отпихнул его в сторону, продолжая тащить за собой упирающуюся Джил.

— Стойте, Гриффит. Стойте или я стреляю! — завизжал Смит.

Отпустив, наконец, девушку, Гриффит резко обернулся. В пухлой руке Смита холодно поблёскивал дамский шестизарядный «Кроулер».