Аплодисменты

В роли Инны Сергеевны я хожу с авоськами, в которых лежат апельсины. Сижу в буфете, жалуюсь на учеников, я – «на своем месте». Все новшества и отсебятины нового директора мне не по душе. Я сижу крепко, и он мне не страшен.

– Я здесь была и буду… и вас пересижу.

Я это сказала точно с той же жесткой интонацией, как учитель, который учит, но не любит детей.

Доверие

Я все время повторяю слово «впервые». А чем его заменить, если в жизни все когда-то происходит в первый раз? А потом начинается время ошибок, повторов… Опыт и воля сами по себе не приходят.

К десятому классу, после первого равнодушия друг к другу, мы стали самыми близкими людьми с моей одноклассницей Милой Гитштейн, как будто до десятого класса мы и знакомы не были. Почему так случилось? Не было ни толчка, ни случая к нашему сближению, да, наверное, просто время пришло.

Мы даже родились в один день – 12 ноября 1935 года. «Сестры, одним словум, ето неспроста и в один год и, вокурат, в один день… Не, Милашка, якая-то сила есть», – говорил потом мой папа. У меня не было сестры, а мне еще в детстве хотелось иметь сестру или брата. И она стала мне действительно родной, «як сестра». Моя мама ее называла «Милкинс», а папа «Милашкую». Когда он гладил ее по голове, то говорил: «Ого! Якой волос у Милашки, як у ведмедя. А у Люськи, як у горобца».

В отношениях между нами было что-то особенное, точнее всего, пожалуй, здесь слово «доверие». Что-то такое, когда на расстоянии чувствуешь, что тебе не врут, и ты ничего не боишься, не сжимаешься в комок, не оглядываешься назад и дышишь свободно. Тогда отношения ни от чего не зависят, не колеблются, потому что они – главное, а все остальное – второстепенное.

Школы до 1954 года были раздельными. На вечера к нам приглашали мальчиков из 58‑й школы, тоже украинской. Это было целым событием!

Папа категорически запрещал мне общаться с мальчиками, а тем более дружить. В «ету дружбу» он не верил. Да и дружбы-то такой раньше не было. Девочка рядом с мальчиком на улице – все оглядываются.

«Ето усе, дочурка, пустое дело. Сперва нада вывчиться, получить образувание – ув обязательном порядке, а там сама себе жениха выберешь. От увидишь, женихов ще в тибя будить… До Киева… не переставишь… Я вот не слухав своего батьку, гуляв з девками…»

После папиных образных выражений я представляла длинную вереницу женихов. Но вереницы не было. Появился один. И то один на двоих. Толик.

После школьного вечера Толик провожал нас домой – он посередине, а мы с Милочкой по сторонам.