Апелляция

Я состою членом профсоюза с самого начала своей трудовой деятельности, то есть 15 лет, кроме того, я член Союза Борцов за свободу и демократию и Объединенной крестьянской партии, но от активной общественной, политической и экономической жизни меня отстранили в связи с возникшими подозрениями, что мне очень обидно как поляку и патриоту Строя, за победу которого я боролся.

В пятницу, в обычное послеобеденное время, Конечный записал:

Утром, сразу после обхода, я показал доценту написанное вчера, чтобы посоветоваться, правильно ли я изложил суть вопроса, и очень удивился, когда через пару часов, еще до обеда, доцент вызвал меня, предложил сесть и, взглянув грозно, а вместе с тем весело, как он умеет, сказал: знаете, пан Конечный, что я подумал, читая ваше сочинение? я подумал, что, будучи начальником, вы, должно быть, изводили своих подчиненных длинными речами, я не ошибся, пан Конечный? я нисколечко не смутился и ответил: да, действительно, случалось такое, как вы говорите, пан доцент, от вас ничего не скроешь, бывало, что я говорил час и больше, но только тогда, когда этого требовали обстоятельства и нужно было обсудить много деталей, потому что я всегда стремился любой вопрос осветить всесторонне и в его связи с другими, но значит ли это, что мое заявление не годится? Этого я не сказал, отвечает доцент, оно длинновато, вы зря отвлекаетесь на всякие несущественные подробности, но в общем все нормально, перепишите, и мы отправим, куда надо, ладно, пан доцент, говорю, я сегодня же перепишу, спасибо вам, но когда я поднялся, то вспопнил, что мне пришло в голову вчера вечером перед сном, и откровенно сказал: простите, пан доцент, но у меня есть одно сомнение, вчера вечером я подумал, что у меня в самом начале написано «Заявление», так вот, может быть, лучше будет звучать «Апелляция», как вам кажется, пан доцент, он снова на меня взглянул, но уже не так весело, как раньше, и спросил: апелляция? а почему вы думаете, что апелляция лучше, чем заявление? я не очень знал, что ответить, и сказал: потому что, раз я невиновен, пан доцент, то я для Гражданина Первого Секретаря не проситель, добивающийся справедливости, я апеллирую к самой высокой инстанции в Народной Польше, чтобы по отношению ко мне восстановить законность, вы правы, пан Конечный, сказал доцент, перепишите свою апелляцию, и я в связи с этим до самого вечера работал в комнате психолога, но не успел и, пользуясь разрешением доцента, после ужина снова сел работать, и вот теперь, в 19.35, закончил, и даже особенной усталости не чувствую, только не уверен, что все сделал, как надо, я, в отличие от доцента, совсем не думаю, что привел слишком много деталей, наоборот, считаю, что по многим пунктам был слишком краток и поэтому много существенных элементов пропустил или изложил недостаточно ясно, и я решил, что, так и быть, переписанную начисто апелляцию (получилось пятнадцать с половиной стандартных листов) передам для отправки, но на тот случай, если вдруг понадобятся дополнения, буду продолжать работать, если не в комнате психолога, то в коридоре или в палате, теперь это мне безразлично, а я должен быть готов к тому, что Гражданину Первому Секретарю разные дополнения окажутся нужны и даже необходимы, и я незамедлительно смогу их представить в достаточном количестве.