– Аой!

Тьма богатеев
чиновников,
зэков,
бандитов,
бомжей,
проституток,
попов,
ребятни,
стариков,
работяг,
беспризорных
и нищих
двоякое обозначает классно:
является каждый
         между людьми
                    чем дальше,
                        тем, собственно,
                              более лишним,
и, собственно, каждому —
                                      страшно.

Очищение грозой

Нащупав на́скоро не свой, забытый,
                                           предыдущий,
                                                   каменистый,
                                                       пересохший,
                                                                       след,
ликуя, трепеща, всшумит в овраге
                                                   свежий,
                                                необученный,
                                                    отчаянный ручей;
не отягчат его воспоминания о только что
                                                            утихших
                                                       своевольных,
                                                                 мощных,
                                                     урагане и дожде…

Как весело ему в объятиях
                                   заманчивых,
                     ещё не до конца рассеянных
                                                                   угроз!

Просветятся упругие бока
                                  на торопливо
                                                уходящих
                                                              в даль
обидчивых,
              угрюмых,
                         тёмных,
                                    страшных,
                                                 разъярённых
                                                                     тучах,
и всё опять покажется свежее, утончённей,
                                               привлекательнее,
                                                                   лучше, —
до новых,
      ожидаемых смущённою душою
                                                          гроз,
тревожных, мрачных и тяжёлых
                                                  мыслей,
 робких, лёгких и неясных чувств,
 несдержанных,
                  раскованных
                                 признаний и страстей…

Предснежье

Стёкла окна запотели;
на них провисает
                 извилистых струй
                                            бахрома —
в далёкую грусть уходящие
тонкие стебли
                     раздумий-корней…

Расплющены,
                 медленно,
                          нехотя
                               катятся
                                     капли-слезинки…

А под окном,
          одинокий,
              обиженный сыростью тополь,
раскинув
             холодные
                           руки,
скорбит об утраченных
                                 листьях.

Горбятся крыши,
цепляясь
           за низкое
                        небо, —
оно уж наполнено
                           снегом.

“Мир полон превращений…”

Мир полон превращений неизбежных:
как ясный день идёт на смену ночи,
так разум наш с годами всё яснее
черты времён минувших освещает,
без сожаленья юность укрывая.
Но горький эпилог своих стремлений
не каждому из нас дано осмыслить.
Глядь: а на смену дню уж ночь приходит.
Какой укор разумному началу!
Как мужество в пути навстречу жизни
нас прежде каждый день сопровождало,
так в новый срок, со счётом невеликим,
себе мы на уме – герои и мужчины —
и смело с обречённостью толкуем.
Мы по десятку узких троп легко проходим,
становимся счастливыми иль злыми,
а рядом нас зовут любимыми, друзьями,
ждут, завистью гнобят, плетут на нас интриги.
Но даже на виду у ежедневной скуки
ещё есть право каждого искать дорогу,
ту, на которой честь ронять некстати.
Когда же в суете косноязычной
себя хоть раз ты упрекнул в упрямстве,
в остатках юной дерзости и пыла,
то знай, что от такого отреченья
ты пострадаешь сам, притом немало.
Ты будешь скромно жить затворником унылым,
для вида раздавая обещанья
в делах, которых делать уж не хочешь,
и с этим жить уже не перестанешь;
но ненадолго так тебя достанет…

“Завидую тебе, художник…”