– Аой!

“Через годы вся видна…”

Николаю Н. к юбилею

Через годы вся видна
жизнь его завидная.
Он ни разу не упал,
видя очевидное.

Перемены он любил
и не только школьные.
Те, что плохи, позабыл.
Помнились прикольные.

Вот родился он, и тут
сразу изменения.
Николаем назовут,
а зовут по времени.

Он то Коленька, то Коль,
то Колян, то Колька.
Так и шло в тот срок, доколь
в том не стало толку.

Ростом вышел не ахти.
Взял другим значением.
Покорил полки стихий
в деле, что – для гениев.

К переменам зим и лет,
к пенью соловьиному,
к звёздам, подающим свет,
всей душою ринулся.

Увидала в том она
суть извечных истин.
В чём небес голубизна,
шелест постраничный.
Что прекрасного в росе,
в снеге и в дождинках.
Отчего грустится всем,
когда осень близко.
Где любовь и нелюбовь.
Где простор и воля.
Почему порою вновь
обращался в Колю.

Потекли стихи рекой.
Ребятне понравились.
Дети скоро вперебой
к той реке направились.

Следом проза потекла,
засверкав сюжетами.
Где-то здесь уже была
правда о столетиях.

Возвеличен в Николаи
да ещё в Иванычи.
Удалось при том немало.
Стал умён и знающий.

В детской теме – что колосс.
Том за томом пишутся.
Память сердца, запах роз.
Жизнью мир колышется.

Точек семьдесят уже
над судьбой проставлено.
Меты – как на вираже:
в каждой мете – главное.

“Неровное поле. Неясные зори…”

Неровное поле. Неясные зори.
Гибнут раздумья у тракта старинного.
Нет очертаний в рассерженном море.
Бедны горизонты, и нет середины.

Путь к очевидному в долгом зачатии;
вехи на нём истуманены, мнимые.
Тащится жизнь над судьбою раскатанной.
Нет горизонтов, и нет середины.

Что-то забудется. Что-то вспомянется.
Вспыхнет восторг иль уронится зримое.
Лишь неизбежное где-то проявится.
Есть горизонты. Нет середины.

В нагорье, в ночи́

Гётевский мотив

Отстранённою дрёмой объяты
        вершины, распадки и склоны.
К небу спрямились пути;
        и замирают свечения
        по-над остылой уставшею мглой.
В мире как будто провисли
        и не обро́нятся больше
        тревоги, предчувствия и ожидания.
Сердце в смущенье:
        покоя ему не узнать,
        но оно его ждёт.

                             – Аой!

Октябрь

На неровном,
             уставшем,
                    остылом
                              ветру
                                     на яру
всё дрожит непрестанно
полотно
          пожелтевших
                            берёз.

Рой надежд обронив
и окутав себя
пеленой
        отсырелою,
                 тускло-
                       туманной,
раззадумался
                   плёс…

“Тишиной не удержанный…”

Тишиной не удержанный
                                       звук…
Ночь на исходе…

Стрелка вращеньем
вновь замыкает
исписанный временем
                                    круг.

Мысли в бессменном походе.
Ждут воплощенья!

                           – Аой!

“Забыв о ночи…”