Анж Питу

– Не надо, – возразил король, – достаточно того, что заперты двери дворца.

Королева нахмурилась и бросила взгляд на Жильбера.

Тот ждал этого взгляда, потому что его предсказания уже наполовину сбылись. Он обещал появление двадцати тысяч человек, и десять из них прибыли.

Король повернулся к г-ну де Бово.

– Проследите, чтобы эти славные люди были накормлены, – велел он.

Господин де Бово снова покинул залу и передал экономам распоряжение короля.

Сделав это, он вернулся.

– Ну, что там? – спросил король.

– Парижане вступили в спор с господами королевскими гвардейцами, ваше величество.

– И о чем же у них спор? – полюбопытствовал король.

– Просто вопрос учтивости. Узнав, что ваше величество через два часа трогается в путь, они решили подождать и следовать за вашей каретой.

– Но ведь они пойдут пешком? – вступила в разговор королева.

– Разумеется, ваше величество.

– А в королевскую карету запряжены лошади, король поедет быстро и притом весьма. Вам ведь известно, господин де Бово, что король имеет обычай ездить быстро.

Эти произнесенные с нажимом слова означали:

«Вы должны сделать так, чтобы карета его величества летела как на крыльях».

Движением руки король прервал их разговор и объявил:

– Я поеду шагом.

Королева издала вздох, более напоминавший гневный возглас.

– Будет несправедливо, – хладнокровно добавил Людовик, – если я заставлю этих славных людей бежать, тогда как они озаботились тем, чтобы оказать мне честь. Я поеду шагом, притом не быстро, чтобы все они могли следовать за мною.

Собравшиеся одобрительным шепотом выразили свое восхищение, однако на иных лицах отразилось недовольство и в первую очередь на лице королевы, которая считала подобное благородство слабостью.

Послышался звук растворяемого окна.

Удивленная королева обернулась: оказалось, что Жильбер, пользуясь своим правом врача, решил проветрить столовую, в которой было уже не продохнуть от запаха кушаний и дыхания более чем ста человек.

Доктор зашел за занавеску раскрытого окна, и снизу до него донесся гул собравшейся во дворе толпы.

– Что там такое? – осведомился король.

– Национальные гвардейцы, ваше величество, – ответил Жильбер, – столпились на самом солнцепеке, им, должно быть, очень жарко.

– А почему бы не пригласить их позавтракать с королем? – тихонько шепнул королеве один из ее приближенных офицеров.

– Нужно отвести их в тень – на мраморный двор, в прихожие, куда угодно, где хоть немного прохладнее, – сказал король.

– Десять тысяч человек в прихожие! – воскликнула королева.

– Если распределить их по всему дворцу, места хватит, – настаивал король.

– Распределить по дворцу! – ужаснулась Мария Антуанетта. – Так, ваше величество, они и до вашей спальни доберутся.

Это страшное пророчество сбылось в Версале менее чем через три месяца.

– Среди них много детей, государыня, – мягко сказал Жильбер.

– Детей? – удивилась королева.

– Ну да, ваше величество, многие взяли детей прогуляться. Дети тоже одеты в мундирчики национальных гвардейцев, настолько людям нравится этот новый институт.

Королева собралась было что-то возразить, но тут же опустила голову.

Ей хотелось сказать в ответ какую-нибудь колкость, но мешали гордыня и ненависть.

Жильбер бросил на нее внимательный взгляд.

– Бедные детки! – воскликнул король. – Их взяли с собой для того, чтобы их отцам не сделали ничего дурного. Тем более следует отвести в тень этих несчастных малюток. Впустите, впустите же их.

Жильбер тихонько покачал головой: казалось, он хотел сказать королеве, которая продолжала хранить молчание: «Эти слова должны были сказать вы, ваше величество, я предоставил вам такую возможность. Их бы стали повторять направо и налево, и народная любовь года на два была бы вам обеспечена».

Королева поняла немой упрек Жильбера и залилась краской.

Она почувствовала свою оплошность и мгновенно попыталась оправдаться своею гордостью и упрямством, о чем послала Жильберу мысленный знак. Г-н де Бово тем временем отправился к национальным гвардейцам выполнять поручение короля.

Послышались крики благодарности и, согласно повелению Людовика, вооруженную толпу впустили во дворец.

Мощный вихрь восклицаний, добрых пожеланий и приветствий долетел до августейших супругов и успокоил их относительно намерений этого опасного Парижа.

– Государь, – нарушил молчание г-н де Бово, – каковы будут распоряжения относительно кортежа?

– А что там со спором между национальными гвардейцами и моими офицерами?

– О, ваше величество, он затих, прекратился, эти славные люди столь счастливы, что говорят теперь лишь одно: «Мы пойдем куда угодно. Король к нам добр так же, как и к другим, и куда бы он ни отправился, мы будем вместе с его величеством».

Король взглянул на Марию Антуанетту. Та иронически улыбалась, презрительно выпятив губу.

– Передайте национальным гвардейцам, пусть располагаются где хотят, – проговорил Людовик XVI.

– Ваше величество, – заметила королева, – не забывайте: находиться подле кареты – неотъемлемое право королевской гвардии.

Видя, что король колеблется, офицеры приблизились, имея намерение поддержать королеву.