Анубис

И тут его схватила рука. Но не человеческая рука, а волосатая когтистая лапа с нечеловеческой хваткой замкнулась на его запястье и дернула с такой мощью, что Могенс взвыл от невыносимой боли. Ему показалось, что сустав вырван из плеча. Когда он поднял глаза, через пелену боли и страха его взору предстала невероятная картина: тварь ухватила его левой лапой и без всякого труда волокла за собой, как великан тащит строптивого ребенка.

Другой лапой она поддерживала свод. И еще кое-что невероятное открылось Могенсу в этот момент: у диковинной твари доставало сил если не удерживать многотонный свод, то, по крайней мере, замедлять падение каменных плит, чтобы выиграть время до того, как оказаться в безопасности.

В безопасности?

Могенс изо всех сил попытался воспротивиться и вырваться из лап бестии. Монстр повернулся и так поддал ему, что его когти располосовали рубашку и оставили на коже глубокие жгучие царапины. Оглушенный, с помутненным сознанием, он упал навзничь. Отрешенно, словно в трансе, он видел, как бестия грубо рванула его и выбросила из туннеля как раз в то мгновение, когда за ними с невероятным грохотом обрушился свод. Еще в полузабытьи Могенс попытался пнуть монстра и даже попал, однако чудовище этого даже не заметило. Наклонившись вперед, ковыляя и спотыкаясь, оно тащило его на себе до середины храма. Добравшись до погребальной барки, оно свалило его на грубо вытесанный пол и, утробно ворча, повернулось к нему. Безжалостные, полыхающие холодным огнем глаза неотступно смотрели на Могенса, а извращенная песья морда придвинулась к его лицу и принялась обнюхивать.

Могенс ударил.

Бестия взвыла от боли и ярости, отшатнулась и нанесла ответный удар, от этого удара Могенс окончательно лишился сознания.

Могенс открыл глаза и издал пронзительный крик. Рыло монстра нависало над ним всего лишь в каком-то сантиметре — достаточно близко, чтобы Могенс почувствовал гнилостный запах мертвечины из его пасти. Она была полуоткрыта, и он мог видеть торчащие вкривь и вкось гнилые острые клыки. Жуткие глаза холодно примерялись к нему. Могенс извернулся и попытался вмазать твари кулаком в глотку. Но он снова был чересчур медлителен. Тварь, не прилагая усилий, легко уклонилась от удара и в следующий момент крепко стиснула своей огромной лапищей его запястье, словно предугадав следующее движение до того, как он сам знал, что будет делать. Могенс согнул ногу в колене, чтобы дать чудовищу хороший пинок, но тварь тут же блокировала его другой лапой.

— Профессор?

Хватка монстра была тверда, как сталь. Могенс понял, что у него нет ни единого шанса высвободиться, но он тем не менее, словно безумный, изо всех сил извивался, кричал и пинался.

— Профессор! Перестаньте! Успокойтесь же!

Но Могенс не успокаивался. Напротив, с удвоенной силой продолжал бороться. Тяжелая пощечина отбросила его голову с такой силой, что у него перехватило дыхание. Лишь спустя секунды он смог вдохнуть и открыть глаза, и понадобилось еще время, чтобы морда кошмарного монстра над ним расплылась, а потом снова невероятным образом соединилась в черты юноши с почти девически нежным лицом и длинными до плеч белокурыми волосами. Что ничуть не изменилось, так это стальная хватка, которая стискивала запястье Могенса.

— С вами все в порядке, профессор? — спросил Том.

Не только его взгляд, но и озабоченный тон свидетельствовали о том, что Могенсу надо только сказать «да», чтобы в глазах Тома до скончания века появилась улыбка.

— Том? — пробормотал он. — Ты?

Напряжением воли он заставил себя расслабиться. Прошло еще несколько секунд, прежде чем Том почувствовал, что сопротивление Могенса ослабло. Он отпустил его запястье, а потом и убрал руку, удерживающую колено.

— Все в порядке, профессор? — с сомнением спросил он.

Ничего не было в порядке. Могенса этот вопрос поверг бы в смех, если бы у него оставались на то силы.

— Извини, Том, — сказал он. — Мне… жаль. Мне… приснился кошмар.

— И на то у тебя были все основания, Могенс!

Нет, это отвечал не Том. Могенс узнал этот голос с первого же звука. И все-таки — нет, поэтому — Могенс помедлил еще секунду, чтобы собраться с силами перед тем, как повернуть голову и посмотреть на говорившего.

— Джонатан? — не веря своим глазам, тихо произнес он.

— По крайней мере, ты еще помнить мое имя, — с издевкой сказал Грейвс. Скрестив руки на груди, он прислонился к стене у двери и смотрел на Могенса таким взглядом, который тот не взялся бы определить, но, во всяком случае, он мог выражать что угодно, только не доброжелательность. — Это дает надежду. Может, не все камни попали по твоей голове.

Могенс не стал реагировать на его слова. Том окончательно отпустил его — правда, только после того, как взглядом спросил разрешения у Грейвса и кивком получил дозволение. Могенс приподнялся.

— Ты… ты жив? — пробубнил он.

Грейвс секунду помедлил, будто всерьез размышлял над этим вопросом. И потом он ответил не сразу, а сначала разомкнул руки, закатал рукав рубашки и ущипнул себя за предплечье.