Антон и Зяблик

На платформе остались одни провожающие. Аня неторопливо прощалась. То одному кивнет, то другому, потому что много у нее было здесь знакомых, еще с той поры, когда работала на станции буфетчицей. Мать припала к ней и долго не могла оторваться. Шурка протиснулась между ними, бросилась сестре на шею и разревелась в голос. Аня целовала ее мокрые щеки.

- Смотри слушайся маманьку и папаньку. Одна ты теперь у них остаешься. Устроюсь, приедешь ко мне, я тебя по городу повожу, все тебе покажу…

- Ну, дочь, залазь, - вмешался отец. - Поезд ждать не будет. Давай почеломкаемся, что ли!

У отца задергалась щека, один ус встопорщился, он смахнул с него каплю оттаявшего инея и приложился к Аниной щеке, крякнул и тут же отошел.

Вася, стоя на ступеньках вагона, подал ей руку и втянул в тамбур. Потом Аня показалась в окне. Вася стоял, наверно, где-то за ее спиной, а может, пробирался к выходу. Поезд бесшумно тронулся, набирая скорость, шел все быстрее и быстрее, а Вася все не показывался. Может, решил ехать вместе с Аней? Может, надумал в последнюю минуту?

- Сейчас выскочит, - сказал Марафон.

И верно: от вагона отделилась черная фигурка и покатилась вперед, постепенно отставая от поезда. К станции Вася подошел молчаливый и озабоченный. И никому не смотрел в глаза.

- Ну, как? Место у нее есть? - спросила мать.

Вася махнул рукой: чего уж там!..

- Не приставай ты к нему, смилуйся, - попросил Марафон. - Видишь, переживает. Ты, мать, с Шуркой посиди здесь, погрейтесь у печки, а я погляжу. Может, подбросить кого…

Он запахнулся, туго затянул полотенце на полушубке и побежал на площадь. Вскоре он вернулся, неся чемодан в парусиновом чехле. За ним шла девушка в короткой шубке, валенках и шапке-ушанке.

- Вот и попутчица нам, - сказал он, ставя чемодан на скамейку. - Одну, значит, спровадили, а другую встречаем. .. Вы тут, барышня, побалакайте с моими, а мы с Васей коня посмотрим и к. куму сбегаем.

Шурка во все глаза уставилась на незнакомку. Она подошла к ней вплотную и коснулась рукава шубки. Из-под ушанки доверчиво смотрели на Шурку черные живые глаза, на ресничках, как слезинки, блестели капельки воды.

- Шура. А тебя как?

- Ой! - смутилась Шурка. - И меня так. же. Небось врете.

- А может, ты врешь? - Девушка большим пальцем расплющила ей нос. - Может, ты не Шурка, а Матрешка?

Шурка вмиг освоилась с новой знакомой, прижалась к ней, облапила шубку - диво, а не шубка, серенький мех наружу, живой и теплый, как у котенка, - и все искала, искала, где же это на шубке застежки? Девушка обняла Шурку, обдав нездешним запахом - тонким, нежным.

Марафон и Вася где-то изрядно задержались и пришли навеселе. Вася смотрел поживее, словно освободился от томившего его груза. Марафон похлопал жену по плечу. Та сидела зацепенев, с выражением скорбным и отсутствующим.

- Хватит, мать, убиваться. Еще вон Шурка с нами, не скучно будет. Одну невесту спровадили, другая растет. Подождешь, Вася, Шурку, а? Ты не смотри - мозглявая, еще росту наберет…

- Ехать нам не пора ли? - напомнила жена.

- Едем, едем! - кивнул Марафон и подхватил чемодан в парусиновом чехле.

Расселись в санях. Шурка сбросила с передка Полкана. Он шмякнулся в снег, отряхнулся безо всякого неудовольствия - привык к человеческой неблагодарности: исправно караулил коня и сани, а его же и вышвыривают!

Марафон укутал девушке тулупом ноги.

- Больно шубка ваша коротка, барышня. Садись, Вася, рядышком. Ай не хочешь? Ну, как знаешь! Тогда я с ней рядом посижу. - И, запахнувшись, бочком кинулся в сани. - Трогай, Шурок!

Шурка дернула вожжи. Под полозьями заиграли музыканты, пробуя свои флейты и трубы, прилаживаясь друг к другу. Сперва нестройно, без согласия, а потом приноровились и задышали заодно. И пошла крутить карусель…

Заплясали избы, запрыгали водокачка с пожарной вышкой, завертелась снежная кутерьма.

Марафон раскурил цигарку и повернулся к. девушке. Из-под усов и бороды валил дым и сыпались искры.

- Будет у меня к вам, барышня, один разговор, - начал он.- Пока бежит лошадка, а рядом пылит наш Вася,- вы за него не беспокойтесь, любую лошадку угоняет! - разъясните вы мне, почему, значит, одни из деревни текут, а другие обратным манером едут в деревню?

Девушка отмахнула прядку волос.

- Не знаю даже, что и сказать вам на это, - смутилась она. - Причины бывают разные, наверно…

- Разные, конечно, - согласился Марафон. - А вот вы, к примеру, зачем едете в нашу таракань? По собственной воле или по приказу?

- О! - обрадовалась девушка. - Я вам еще на станции сказала - животновод я. Что же мне с коровами в городе делать?

- Конечно, в городе коров не держат. Это мы, хотя и необразованные, а все же понимаем. Животноводы в городе вроде бы ни к чему. Ну, а если разобраться, и в городе место нетрудно найти - мало ли там канцелярий всяких? На каждый хвост свой писарь имеется. Нет, вы толком-то разъясните, за что вас так-то наказали?

- Кто же меня наказал? - растерялась девушка. - У меня дед в деревне жил когда-то, так что и я, можно сказать, почти деревенская.

Марафон прищурил один глаз.