– Хорошо, вернемся к вашему демону и опять будем его рассматривать не как проявление вашего мозга, страдающего от шизофрении, а как некую самостоятельную разумную сущность, с которой можно вести осмысленные диалоги. У меня в этой связи вопрос такой: а это была персональная сущность? Или все-таки нечто вроде болезни, которая не имеет собственной личности, а для диалога пользуется вашей?
– Нет, это отдельная личность! Хотя бывают и сущности вроде болезни, обезличенные – алкоголизм, наркомания, игромания. Эти паразитные программы тоже работают на распад личности носителя. Они выглядят как черное пятно рядом с человеком, чаще всего на уровне затылка. Если пятно большое, как рыхлая тучка над головой, то убрать его легче всего – махнул и все, улетело, к кому-то другому потом прицепится. А вот если пятно маленькое, плотное, значит оно более осознанное, и его убрать труднее, просто так уже не смахнешь. Под словом «осознанное» я имею в виду нечто такое, что ближе к самостоятельной личности. Его не только убрать труднее, но и вообще заметить. А уж если оно способно на общение с носителем, что бывает очень редко, то его убрать сложнее всего.
– Допустим! Но если это личность, значит, у нее есть имя какое-то? Как звали вашего демона?
– Его имя вам знать не нужно.
– Почему? – Обиделся я. – Его уже все равно нету. Улетел.
– Со мной его нет. И я не хочу звать его снова. Не стоит этого делать.
– Ладно, – продолжил настаивать я. – Пускай. Но если у него есть имя, значит, его кто-то дал. И значит, его этим именем кто-то называл. То есть существует целое сообщество этих разумных паразитарных сущностей.
– Естественно! Я тоже задавала ему эти вопросы. Мне ведь было интересно: не может же быть такого, что если мой демон реален, то он взялся из ниоткуда! Должны быть другие. Вы правильно сказали: если есть имя, есть общность. Там целый мир таких. Мой демон был сослан сюда в качестве наказания, и скакал из тела в тело, постепенно их разрушая.
– А общался он с вами зачем? Для чего вступал в диалог со своей «тюрьмой»?
– Думаю, потому что требовалось общение. Сколько он лет тут без общения? Редкие ведь люди способны слышать голоса. Единицы. У меня была склонность к
– А что она все-таки делала, пока вы спали? – Спросил я, хотя уже предполагал ответ.
– Понятия не имею. И хорошо, что он ушел, потому, что у него была агрессия в сторону моего ребенка по какой-то причине. Эта агрессия мною контролировалась, но я все время боялась потерять контроль и убить своего ребенка. А когда прекратилось наше совместное сосуществование, вместе с ним ушла и эта агрессия. Сейчас у меня двое детей, и все нормально.
– Ладно. Тогда поговорим о способностях, которые у вас были и остались. Вы их используете?
– Да практически нет.
– Почему? Ведь на этом можно зарабатывать!
– Можно. Но за это придется расплачиваться – силами, здоровьем. И этого уже вполне достаточно, чтобы отказаться от такой идеи. Я ведь одалживаю эти силы и эту информацию, потом их нужно будет возвращать.
– Куда?
– Хороший вопрос. Куда-то… Я не знаю, куда. И я не смогу, наверное, поставить это на поток. Потому что не верю, что можно вот так
– Что наложила? И что такое приворот – технологически?