Антикварщики

– А чего бежал?

– Б-боялся.

– Милиции?

– И б-бандитов. Думал, б-бандиты. Оружия нет. Что я могу?

– Так уж оружия и не было?

– Нет.

Врет. Ох, врет.

– Зачем меня убить хотел?

– Ну убить. От… Оттолкнуть. Думал, б-бандит.

– Ты как старушка, а не мастер спорта. От каждой тени шарахаешься… Неинтересно мне все это. Мне плевать, что ты по лестницам пожарным лазишь – может, у тебя привычка такая. Или ты тренируешься подобным образом. То, что с железякой бросался на меня, – тоже простим. Скажи, ты марки братишке своему дарил?

– Ну, д-дарил.

– Где взял?

– Не п-помню. Где-то взял. Купил п-по дешевке.

– Ах, по дешевке… Они пол-лимона в баксах стоят. Мировая ценность.

– Сколько?!

– И кровушка на них. Так что рассказывай, как ты человека замочил.

– К-какого человека?

– Вот этого, – я положил на стол фотографии с осмотра места происшествия – цветные, годящиеся в любой журнал. И фотографии марок из каталога, составленного покойным. – Спета, бедолага, твоя песенка, если как на духу все не выложишь… Гена, спортсмен спортсмена всегда поймет. Я третье место по Союзу имел. Бокс.

– З-заметно, – кивнул он, потирая челюсть.

– Мой тебе добрый совет – рассказывай все, тебе же будет лучше. Статья ох какая тяжелая. В этой истории несколько трупов. Пожизненный срок светит. Представь, Гена, из тюрьмы не выйдешь никогда, даже в глубокой старости.

Через несколько минут Гена раскололся…

Ключевые слова эпохи. В определенные исторические моменты они звучат в сознании всех людей. Реввоенсовет. ЧСИР – член семьи изменника Родины. Коллективизация. Кукуруза. Ускорение. Сейчас одно из наиболее ходовых и выразительных слов – «наезд». В девяностые годы оно утратило связь с дорожно-транспортными происшествиями, начало отражать нечто иное. Наезд – это когда ты крут, тебе нужны деньги, ты знаешь, где они плохо лежат, приходишь к их владельцу, не такому крутому, как ты, и требуешь их отдать. «Плати, а не то»… Это «не то» включает в себя широкий спектр угроз. Набить физиономию, застрелить, замучить, донести в милицию, украсть ребенка, подпалить пятки. Наезды могут быть по поводу и без повода. Невозвращенные долги, возрастающие многократно, реальный или мнимый ущерб, набирающий вес будто от комбикорма с каждым часом. Наезжают на богатых и бедных. На правых и виноватых. На бомжей и депутатов. На инвалидов и мастеров спорта по самбо… Гена и был тем самым мастером спорта по самбо, на которого наехала крутая братва.

За что, почему и при каких обстоятельствах – Гена не сказал. О том, что хотели с него, нищего, тоже не упомянул. Просто сказал, то, что от него требовали, не смог бы отдать никогда.

Жизнь у жертвы наезда становится безысходно-мрачной. На что надеяться? К властям идти – страшно. Не будут же тебя всю жизнь защищать. Вон преступников задерживают и тут же отпускают. Платить? Можно. Но не всегда получается. Иногда аппетиты «наезжальщиков» куда больше возможностей жертвы, как в случае с Геной. Куда крестьянину податься? Как уберечься от жакана или кинжала? Пойти к кому-то, кто более крут. Тебя возьмут, небесплатно, под защиту. Начнутся «стрелки», «разборки», «отступные» (тоже слова эпохи). Если повезет – сможешь выйти из ситуации с наименьшими потерями.

Бежать или топиться Гене не пришлось. Он нашел крутого спасителя – Датчанина. Те, кто наезжал на Гену, были рангом пожиже, тертый урка отшил их без всякого труда. Работа была сделана. За работу надо платить. С нищего взять нечего. Кроме мозолистых рук.

Гена Датчанину понравился. И он принял самбиста в свою бригаду. Весьма немногочисленную. Гена начал отрабатывать долги. То есть заниматься примерно такими же наездами.

Датчанин всегда был осторожным человеком. Список его старых знакомых, взлетевших высоко и видевших блеск золотых кущ, зеленые просторы миллионнодолларовых полей и низко упавших, кончивших свою жизнь в развороченных взрывами автомашинах, в канализационных отстойниках с галстуком из троса на шее был весьма длинен. Крупную бригаду Датчанин разворачивать не стал. Нашел свое место под солнцем. Брал заказы: отшить «наезжальщиков», совершить заказной налет. С мокрыми делами не связывались. Миллионы не капали, но и на бедность не жаловались.

С Пельменем у Датчанина сложились сложные отношения. Когда-то они сидели вместе. Датчанин взял его в дело. Но подельник не раз проявлял необузданный нрав и излишнее пристрастие к спиртному. Датчанин боялся, что подельник доведет до беды, и на это были основания. Пару раз едва не дошло до открытых стычек. Датчанин уважал тишину и отсутствие рекламы. Пельмень же всем лез на глаза. Часто игнорировал указания шефа. И даже втихую утаивал деньги от общака.

– Надоел. Еще хоть раз подставишь – завалю, к чертовой матери. Я свои обещания держу, – заявил однажды Датчанин.

В один прекрасный день Датчанин позвонил самбисту:

– Гена. Дело есть. Встречаемся. Срочно.

– Взять кого с собой? – спросил Гена. Пару раз он подключал к наиболее простым делам товарищей по спорту.

– Никого. Вдвоем справимся.

На «Ниссане» они отправились в Новые Черемушки. Выставились во дворе огромного дома.