Аномалия - Первый фронт. Второй фронт. Третий фронт

Парни, попавшие в тропики из арктических холодов, очень тяжело акклиматизировались. Да что они, у меня на это ушло почти три дня, когда я попал в Африку. Причем я-то перешел из летнего времени, а подводникам пришлось гораздо тяжелее. Они потели, быстро уставали и часто отдыхали. Единственное спасение – это охлаждение. То есть частое купание в воде бухты, в пресной воде ручья или сидение в холодных отсеках сторожевика. По моему приказу на весь катер был сооружен навес, который защищал палубу от палящих лучей солнца. Так что раненым в матросском кубрике было достаточно комфортно. Хотя радист, за которым присматривал фельдшер, за эти четыре дня нашего пребывания на Кубе так и не пришел в сознание.

Причина провести некоторое время на острове была довольно серьезна – шестеро подхватили простуду и сейчас лечились кто на катере, кто в шалашах. Про раненых тоже не стоило забывать. Всего я спас тридцать четыре человека, но трое, к сожалению, так и остались в отсеках субмарины.

Капитан сразу принял меня за своего, он знал о других мирах, хотя это и секретная информация. Рассказал ему тот самый бессознательный радист, который был из моего мира. Как я понял, он ранее служил подводником, вот и здесь пошел по той же стезе.

Когда мы прибыли на остров и встали на якорь, я собрал всех офицеров, их было трое. Сам капитан-лейтенант, командир подводной лодки типа «Малютка». Его зам, старший лейтенант Макаров, также он командовал штурманской командой, и младший лейтенант Краковский, командовал электромеханическим отсеком. Командир торпедного отсека младший лейтенант Баранов, также бывший комсоргом лодки, погиб в торпедном отсеке во время попадания авиабомбы. Без шуток, бомба пробила корпус, но не взорвалась, хотя осколками разлетающейся обшивки убила и травмировала многих. Тогда из торпедного успели выскочить четверо матросов, прихватив раненого Чурикова, и задраили переборку до затопления.

Баранов и Краковский были из одного училища, получили назначение на одну базу подводных лодок и на одну и ту же «Малютку». Друзьями, как я понял, они не были, но приятельствовали.

Когда Скворцов объяснил мне, что они делали у берегов Норвегии, я даже как-то разочарованно вздохнул. В моих представлениях, они ожидали у берега выхода транспорта и потом атаковали его, потопив, но оказалось все проще. Рядовой рейд по высадке разведгруппы. Высадить высадили, но, видимо, их засекли при отходе (высадка была утром, так как их ожидал связник). Едва берег скрылся из видимости, как на них налетела тройка немецких штурмовиков. На первом же заходе они и получили бомбу в отсек, отчего не смогли уйти на глубину. Тогда же была повреждена шифровальная аппаратура и получили травмы разной степени тяжести многие подводники. Как они держались на плаву почти пятнадцать минут, да еще умудряясь отстреливаться из ручного пулемета до моего появления, не знаю, тут, видимо, сыграла роль высокая выучка, однако они смогли дождаться меня, хотя все в экипаже поняли, что это был их последний рейд, поэтому мое сообщение по рации было встречено воплями радости. Тогда появилась надежда.

Потом, со слов Скворцова, подошел катер незнакомой конструкции, но со своим родным флагом, который просто не мог тут быть по простой причине – по особенностям конструкции катер не предназначался для подобных вод.

Дальше последовала процедура спасения, при которой почти все моряки промокли, и дальнейший уход в другой мир.

После опознания в моей каюте – каплей очень придирчиво изучил мой пропуск в наркомат с цветной фотографией, который при пленении так никто и не забрал – я приказал Скворцову принимать командование катером и распределить людей по боевым постам. А то они мне были на одно лицо, этакие медвежата, одетые в теплые одежды.

Когда мы вышли на палубу, то почти все моряки уже были в одних тельниках и черных трусах.

После того как сторожевик встал на якорь в знакомой мне бухте, каплей назначил своих людей в экипаж катера, на это ушло пятнадцать подводников, включая всех офицеров, но вот что делать с оставшимися двадцатью моряками? Подумав, я предложил Скворцову создать из них неполный взвод морской пехоты. Тот принял мою идею, поставив во главе взвода главстаршину Василевского и разбив взвод на два отделения по десять бойцов. Первым командовал старшина второй статьи Рыжов, вторым – старшина первой статьи Малкин.

После того как был опустошен мой арсенал – мне лично остался только один «кольт» – было распределено оружие. Всем его не хватило, все-таки арсенал не резиновый, но выручили пистолеты. Их выдали командирам, только у вторых номеров пулеметных расчетов, кроме пары гранат, ничего не было. Был еще спасенный пулемет Дегтярева, но, к сожалению, без патронов.