Аниматор

Министр обороны самопровозглашенной исламской республики (звучит-то как! а на самом деле — самопровозглашенный бригадир обнаглевших бандитов и убийц!) с недавних пор был кровником Мамеда-праведника и его злейшим врагом (отдельная история: министр хотел подмять Мамеда под себя, да как-то так вышло, что Мамед не больно-то подмялся, зато в процессе мирных переговоров невзначай грохнул брата министра; братьев у них там у каждого — как собак нерезаных, половина проблем из-за этого). В результате чего был поставлен почти вне закона несмотря на прежний авторитет, заработанный разнообразными зверствами, производимыми под лозунгами истинной веры и освобождения (в частности, гордится, говорят, изобретением так называемого «медноводского галстука», устраиваемого путем просовывания языка жертвы в щель перерезанного горла — ну не молодец ли? не остроумец?). По причине таковых осложнений обзавестись взрывчаткой у своих Мамеду оказалось труднее, чем на стороне… Ясно, понятно, все люди, все человеки, приняли такую постановку вопроса — не отказываться же из-за пустяка от хорошей задумки? Вывели Мамеда на одного лихого вояку из Медноводской мотострелковой, и тот, натурально, прямо с дивизионного склада выдал бывалому террористу четыре гаубичных снаряда, то есть в общей сложности и в пересчете на тол больше двух центнеров. И все было бы хорошо — в том смысле, что зло не осталось бы безнаказанным, ибо есть на такие дела военная прокуратура и прочие институты поддержания законности, — но Мамед зачем-то зарезал этого несчастного… как его?.. Корина этого, да еще и прапорщика-шофера вдобавок, который в отличие от подполковника, по которому давно тюрьма плакала, вообще, похоже, ни сном, ни духом.

Вот такие «незначительные отклонения» — хоть стой, хоть падай.

Короче, Белозеров про них мог бы и не знать. Информаторов в группе Мамеда, к сожалению, нет. Постоянного контакта или тем более наблюдения тоже нет — как его обеспечить? Правда, сам Мамед с последней встречи унес несколько микропередатчиков — две канцелярские кнопки в подошве ботинок, один в подаренной авторучке, да еще один на левой штанине. Дольше всех прожил именно этот, на штанине. Но на пятый день и он замолк. Разбирайся теперь почему.

Может, Мамед те штаны в стирку сдал, кто его знает… В общем, сведения совершенно случайно вылезли. Легла на стол оперативка,

Белозеров скользнул по ней незаинтересованным взглядом. Все как всегда: бронетраспортер взорван, трое погибли, ведется расследование… взрыв на базаре в селе Ушала, девять насмерть, четырнадцать ранено… поджог маслокомбината в Акчурае (еще удивился — какой поджог? этот маслокомбинат еще года четыре назад в ноль размолотили артилерией, когда штурмовали укрепрайон на восточной окраине, — ну молодцы, все-таки нашли там что-то такое, что можно под этот поджог списать), нападение на отделение милиции, перестрелка… подполковник Корин и прапорщик Черных пропали без вести… «Корин, Корин, — пробормотал он, невольно морщась. — Это же что-то такое… Корин, Корин… что-то знакомое…» И вспомнил: мать честная, подполковник же Корин!

И тут же звонок из группы: «Товарищ генерал, разрешите доложить… относительно подполковника Корина». «Знаю, — буркнул Белозеров. — Раньше надо просыпаться, Филиппов…»

И бросил трубку.

Так что знал, знал. И есть кому подтвердить.

И теперь, шагая по мягкой, с длинным ворсом ковровой дорожке к кабинету начальника «семнадцатки» Кривича, Белозеров продолжал мучительно искать ответы на несколько вопросов, самый простой из которых был таким: кой черт дернул его неделю назад скрыть информацию об этих «незначительных отклонениях» от шефа?

Нет, действительно! Бог ты мой, какая муха укусила?! Боялся, что Кривич учует опасность и отменит операцию? Отменит в самом начале, чтобы не допустить ее провала в самом конце — что, несомненно, куда неприятнее и затратней. Отменит, прекратит — и Белозеров не доведет свое любимое, долго лелеемое детище до заслуженного им блестящего финала… и не обретет почти уже снисканных лавров, да и «кругляка» второй степени, не первый год поджидаемого, тоже не обретет… Так, что ли?

Пожалуй.

Но ведь Кривич мог и не отменить. Можно было убедить Кривича, что убийство подполковника Корина и прапорщика Черных — техническая накладка, которая вовсе не говорит о том, что планы Мамеда каким-то образом поменялись. «Товарищ генерал-полковник, — допустим, доложил бы ему Белозеров. — Так и так». Не спеша высказывать свое мнение,