Читаем Английский язык с Мюриэль Спарк. Рассказы полностью

"You can't take everything on your shoulders (ты не можешь взвалить: «взять» все на свои плечи)," said Raymond. "You do very well by Elizabeth (ты поступаешь очень хорошо с Элизабет; todowellbysmb. — поступать хорошо по отношению к кому-либо)." They had pulled up (они остановились) outside the house (у: «снаружи» дома) where Elizabeth lived (где Элизабет жила) on the ground floor (в цокольном этаже; groundfloor— нижний, цокольный этаж). Lou looked at the chipped paint (Лу посмотрела на отслоившуюся краску; tochip— стругать, откалываться, отламываться), the dirty windows (грязные окна), and torn grey-white curtains (и рваные грязно-белые занавески; totear— разрывать, рваться;grey— серый, седой, землистого цвета) and was reminded (и тут же вспомнила: «/все это/ напомнило ей») with starting clarity (с пугающей ясностью; clarity— чистота, прозрачность) of her hopeless childhood in Liverpool (о ее безнадежном детстве в Ливерпуле; hope— надежда) from which (из которого), miraculously (волшебным образом; miracle— чудо), hope had lifted her (надежда вытащила: «подняла» ее), and had come true (и сбылась: «превратилась в реальность»; tocometrue— осуществляться, претворяться в жизнь), for the nurse had got her that job (когда санитарка нашла: «получила» для нее ту работу); and she had trained as a nurse (и она обучилась на медицинскую сестру; totrain— воспитывать, обучать, тренировать) among white-painted beds (среди выкрашенных белых кроватей; topaint— красить; писать красками) and white shining walls (и белых блестящих стен), and tiles (и кафельной плитки), hot water everywhere (с горячей водой везде), and Dettol without stint (и антисептическое средство без ограничений; stint— ограничение, порция, норма; Dettol— коммерческое название жидкого антисептика, производимого компаниейReckittBenckiserв Великобритании). When she had first married (когда она только что вышла замуж; first— зд. сперва, в первую очередь) she had wanted all white-painted furniture (она хотела /обставить/ всю /квартиру/ выкрашенной в белый цвет мебелью) that you could wash (которую можно: «ты можешь» мыть) and liberate from germs (и дезинфицировать: «освобождать от микробов»); but Raymond had been for oak (но Раймонд хотел: «был за» /мебель из/ дуба), he did not understand the pleasure of hygiene (он не понимал всего удовольствия гигиены) and new enamel paint (и новой эмалированной краски), for his upbringing had been orderly (так как его воспитание было правильным; orderly— аккуратный, дисциплинированный), he had been accustomed to (ему была привычна: «он был приучен»; toaccustom— приучать, привыкать) a lounge suite (пиджачная пара: «повседневный мужской костюм») and autumn tints (и приглушенные цвета: «бурые краски осени»; autumn— осень) in the front room (в гостиной: «передней комнате, зале») all his life (всю его жизнь). And now Lou stood (и теперь Лу стояла) and looked at the outside of Elizabeth 's place (и смотрела на фасад: «наружную часть» дома Элизабет) and felt she had gone right back (и чувствовала, что она вернулась назад; togoback— возвращаться на прежнее место).

ground [graVnd] curtain ['kq: tn] furniture ['fq: nICq] germ [Gq: m]

autumn ['O: tqm] hygiene ['haIGi: n]

Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Английский язык]

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки