Ангелы далеко

— Отметелил его кто-то ночью на улице, — сообщил Валерий. — А потом, проявив вдруг трогательную заботу, затащил и бросил в одном из боксов, чтобы не замерз. Там его под утро мужики и нашли, домой приволокли. Не знаю, кто уж умудрился? Ведь, чтобы так отделать великана Зеленцова, надо быть либо супергероем, либо законченным психопатом. Сам Зеленцов молчит, как воды в рот набрал. Не хочет ничего говорить, да и вряд ли может, ведь вся морда разукрашена.

— Ну, поехали, — кивнула Инна, уже садясь в «уазик».

Вскоре они уже были возле знакомого дома. У дверей их встретила все та же соседка Зеленцовых, Катя, едва скрывающая рвущееся из глубины души злорадство.

— Проходите, проходите… — пригласила она. — Голубь наш лежит и крыльями сегодня что-то не машет…

Действительно, сопящему на кровати через сломанный нос мужику было не до того, чтобы размахивать кулаками. Одна рука была откровенно вывихнута в плече, да и вторая выглядела не лучшим образом, так же как и весь Зеленцов в целом. Сердобольная Зина суетилась около него, отмачивая засохшую на лице кровь, а муженек только угрюмо зыркал на нее из-под распухших век, никак не проявляя и уж тем более не пытаясь больше выместить на жене свою животную злобу. Заметив приближающуюся Инну, Зеленцов перевел заплывшие глаза на нее, как будто надеясь, что фельдшер сейчас одним мановением руки снова поставит его на ноги. Но Инна, осмотрев его, выдала свой вердикт участковому:

— Наш служебный телефон у тебя? Вызываем «Скорую» — мне здесь делать нечего. У него нога, ребра и челюсть наверняка сломаны, так что пусть забирают в травматологию. — И, не удержавшись, добавила, с неприязнью взглянув на Зеленцова: — А может, заодно еще и психиатру его там покажут.

Глаза у мужика сверкнули, но он тут же угрюмо опустил их, прикрывая распухшими веками, и отвернулся к стене.

Запоздало вспомнив о том, что лежачего не бьют, Инна пожалела о своей глупой выходке. Но только о ней. Зеленцова ей не было жаль ни капельки. По ее мнению, нынешней ночью не ведающий жалости дебошир справедливо получил свое по принципу «око за око». И возможно, подумала Инна, психиатр, который в обычных условиях вряд ли бы смог приблизиться к этому монстру, теперь и вовсе не потребуется. Потому что понимающему лишь язык грубой силы мужику сегодня все разъяснили и без специалиста. Разъяснили очень доходчиво, тем единственным способом, которым, пожалуй, только и было возможно. Кроме того, Инна была более чем уверена в том, что знает, кто это сделал.

Желая отвести от виновника подозрения, она спросила у Зорина, после того как перебинтовала на Зеленцове все, что было в ее силах, и уже садилась в машину:

— Скажи по секрету, случайно, не ты его так разукрасил?

— Что я, больной, что ли? — возмутился Валерий. — Закон, знаешь ли, есть закон, его соблюдать надо, особенно мне. Так что я не играю по ночам в супермена.

— Тогда я ничего не понимаю, — с чувством сказала Инна.

— А я как раз собирался спросить тебя, все ли у вас нынче дома ночевали, — усмехнулся полицейский Валерий. — Потому что знаю одного безбашенного…

— Мы никуда не выходили, — перебила Валерия девушка. — Вадим вчера вечером руку повредил… вернее, это я нечаянно попала ему по руке молотком для разделки мяса, поэтому могу поручиться, что ночью ему точно было не до прогулок.

— Ну, значит, мое расследование зашло в тупик, — вздохнул участковый. — Зеленцов-то ничего не скажет, даже когда поправится, учитывая его натуру.

— А ты просто дело не заводи, вот и все, — предложила Инна. — Не заводил же на Зину.

— Не на Зину, а на ее мужа. Это в предыдущем случае. Сейчас же надо не на него, а о его избиении, — ворчливо поправил Зорин. — Тебе легко сейчас говорить, если даже правильных формулировок не знаешь. А мне вот…

— Вот — в рот, — снова перебила Инна, в подтверждение своих слов запихивая ведущему машину Валерию в рот развернутую конфету. — Жуй и не нуди попусту. А то у меня их всего три, так что второй тебе может и не достаться.

Своеобразная угроза девушки подействовала, так что до ФАПа доехали без лишних слов. Но когда доехали и «уазик», развернувшись, укатил, Инна сразу пожалела об этом. Во всяком случае, она не отказалась бы от того, чтобы участковый присутствовал рядом в тот момент, когда дверь приемной распахнулась и на пороге возник Захар Топилов.

— Здравствуй, — негромко сказал он, снова царапнув фельдшера своим колючим взглядом исподлобья.

— Здравствуй, — кивнула Инна.

Мужчина учащенно дышал, но в целом производил впечатление абсолютно здорового человека. Из тех, кого кувалдой не убьешь. Впрочем, вспомнив про его мать и ее кочергу, Инна тут же укорила себя за это сравнение. И спросила как могла приветливее:

— Что у тебя случилось?

— Я там принес… — Захар замялся и как будто еще больше набычился, готовясь встретить отказ. — Может, посмотришь?

— Кого? — удивилась Инна.

Вместо ответа Топилов исчез за дверью. А когда появился снова, на руках у него была собака. Поскуливающая крупная серая дворняга с окровавленной лапой.