Ангел быстрого реагирования

— Да ведь это дерьмо даже к считывающему устройству не подходит,— исходил желчью Фанес, разглядывая свой мобильник.— Орнитологическое недоразумение хреново, и он ещё хочет нам нос утереть! Это ж чип к стационарке! Вот блин...

— Веди себя прилично. Корректнее было бы сказать «дама широкого потребления»,— сообщил Эрос, поправ­ляя маечку. Его волосы быстро сохли, из влажных макаро­нин превращаясь в массу тёмных пружинок.

— В конце концов, нас поставят наблюдать за брачными циклами пингвинов! — продолжал жаловаться Фанес.

— Кажется, они неплохо степуют...

* * *

Классик утверждал, что «человек — это звучит гордо». Для двух невезучих божков любви это слово — «человек» — прозвучало как раз болезненно. Если б кому-то захотелось докопаться до истоков оного дела, то они обнаружились бы в глубоком прошлом, добрых пару веков назад, когда Аба­лидот — крупная рыба в христианских небесах — протолк­нул свой закон об Angelidae. Angelidae, или Ангелоподоб­ные, то есть все неземные создания, божки и божества; ког­да-то их баловали поклонением верные приверженцы, но потом, с появлением Истинного и Единого Господа, им оставалось только блуждать в одиночестве по разным изме­рениям, нищим и покинутым. Разумеется, о них следовало позаботиться и с точки зрения моральной, и — что ещё важнее — материальной, как это принято с бедными родст­венниками. А прежде всего — вернуть их на путь правед­ный, к общему благу небесной общественности, поручив, например, полезную работу во славу Господа, аминь.

Правда, значительная часть слуг Господних назвала вы­воды Абалидота псевдогенетикой и попыткой «взять на сиротку», тем не менее под это постановление попала добрая пара тысяч языческих оппортунистов, которым уже давно никто не то что свечки, но и огарка не поставил. Таким об­разом, Эрос и Фанес получили тёпленький уголок в раю у печки и места инспекторов по делам Любви и Родственных Чувств, а также право на пару служебных крыльев и испо­льзование безлимитного метафизического Интернета. Из­вестное дело, что приверженцы должны множиться, иначе в течение одного поколения любой культ провалится — причём даже не к чёрту в тартарары, поскольку в чёрта тоже кто-то должен верить, а в некое нелепое и тревожное НИ­ЧТО. Итак, Абалидот, божеский министр, заведовавший людской сексуальностью, раздваивался, троился и даже де­сятерился, лишь бы только люди плодили новых верую­щих — разумеется, вполне пристойно и согласно с регла­ментом. А поскольку большинство древних греческих, римских, вавилонских и даже египетских божков плодоро­дия очень даже могли поспособствовать в этом деле, Его Святейшество облёкся облаком толерантности и с воисти­ну небесной снисходительностью поглядывал на их мале­нькие развлечения — например, на традиционное праздно­вание открытия европейского сезона в последнюю май­скую ночь. Известно ведь, что май — это месяц влюблён­ных, а 1 июня — Международный День ребёнка. Каждый год веселились в другом городе, и к празднующим присое­динялись даже «любители» из неевропейского культурного ареала, например индуистская Камадева, прекрасно себя чувствовавшая в Индии и Тибете.

Таким вот образом однажды вечером Фанес и Эрос ока­зались в Центральной Европе в изумительном администра­тивном образовании, именуемом Троеградие и на самом деле состоящем из трёх городов — Гданьска, Сопота и Гды­ни, а также в телах некоего шатена, украшенного красными подтяжками, и юной девицы в чёрной коже и лайкре.

И ничего дурного бы не случилось, если б они не поте­ряли контакт с действительностью где-то между развесёлой гулянкой в сопотской «Мандаринке» и Длинной Набереж­ной в Гданьске.

— Последнее, что я помню,— это как ты пробовал хо­дить по водам Мотлавы,— сказал Фанес, усаживаясь на ступени.

— И как у меня получалось? — заинтересовался Эрос, занимая место рядом с ним.

— Средненько. Вода тебе доходила почти до колен.

— Странно. Ведь тут она наверняка погуще, чем в Гени­сарете.— Эрос на секунду задумался над свойствами воды из гданьского канала. Тем временем Фанес всё глубже по­гружался в депрессию.

— Ну и что теперь? Оборудование у меня дома, а я ведь туда не попаду в теперешнем состоянии.— Он натянул и щёлкнул своей красной подтяжкой.— А у тебя как?

Эрос для проверки подвигал плечами.

— Без изменений, — доложил он. — Крылья не дейст­вуют.

Фанес застонал и принялся биться головой о статую льва.

— Эй ты, тело-то не твоё. Имей к нему хоть каплю ува­жения, дья... дьякон тебя побери,— упрекнул его Эрос— Хм-м-м... что это за регион... Хм-м-м... А! — обрадовался вдруг он.— Ведь сюда Сурок перевёлся!

— Какой такой сурок? — неуверенно переспросил Фа­нес.

— Да есть один такой. Сурок... поморский.— Эрос встал и потянул товарища за воротник.— Идём, сиротка. Дядя... Тьфу, тётя тебя спасёт. Есть у тебя деньга на такси?