Ангел Аспида

Я истинно ведаю свою душу. Тогда как другие? Разве я создал их, мне ли познать структуру их, потому каждый, находясь в самом себе, как бы акцентирует, обобщает всё мироздание в единой душе своей. И раз я венец творения, значит, всесилен, бессмертен, раз душа моя вечна. Всё мироздание создано для человека. Но человек ли я, если мысли мои столь горделивы? Это не самолюбие, ведь я ненавижу себя. Может быть, таким страшным образом выражается моя любовь к ним… – многие мысли зарождались в душе Аспида, они противоречили ему, осуждали, бранились между собой, нешуточная сцена душевных страданий пытала его, роковой маятник с заточенным лезвием на конце качался то в одну сторону, то в другую. В эту минуту мало кто бы осмелился заглянуть в его мятежную одаренную душу, невидимо застывшую в полумраке гостиной.

История пятая. Для чего жить реальностью, когда есть воображение

Летний день сулил благотворность развлекательных занятий, игр и прогулок вдоль невысоких оград сада. Нянечка в белом чепце и темной шале, сидела на скамейке с вязанием в руках, изредка наблюдая за господскими детьми. Неподалеку от нее, на дереве сидел Аспид в густой тени ветвей, он обдумывал тщательным образом будущий диалог с юристом по поводу расширения усадьбы. Сын барона Олаф как всегда озорничал, подсовывая за шиворот своей сестре, различных неприятных на вид насекомых. А Хлоя рисовала на бумаге никому непонятные символы.

Внезапно Олаф в горячке неистовства, подбежал к кузине и показал той большого на вытянутой ладони жука, закованного в блестящие зеленоватые доспехи. Затем усмехаясь в точности подражая издевкам отца, положил насекомое на грунт, занес стопу над существом и в таком положении палача стал ожидать вердикт судьи Хлои. Аспид отвлекся от построения мыслей, чтобы понаблюдать за ними. Однако девочка была невозмутима, а Олаф, сгорая от нетерпения, сильно топнул ногой, заулыбался, предвосхищая нотки ужаса в лице девочки. Но она перенесла казнь жука безбоязненно, даже безразлично. Разочарованный сын барона тут же убежал, завидев на горизонте новое развлечение.

Аспид, одетый всегда в черные одежды, в любое время года, спустился с дерева и подошел к тому лобному месту, однако труп раздавленного невинного насекомого он не увидел, ни пятнышка, ни усика. Он воззрился испытующе на Хлою. Та в ответ только протянула сжатую длань, дабы вскоре медленно отворить створку, и в руке ее оказался тот самый жук, целый и невредимый. Жук подполз к краю пальчиков девочки, раскрыл спинные скорлупки, расправил почти невидимые с радужными переливами крылышки, и живой улетел навстречу живой природе.

Аспид ведал, что она увлекается фокусами, потому спросил.

– За пазухой у тебя имелся второй жук, которого ты мне только что продемонстрировала, ради восхищенья с моей стороны. Я прав?

– Нет. – без обиняков ответила девочка. – Фокус это иллюзия, а чудо это реальность. Олаф безжалостный, черствый человек, которого всегда будут почитать как сильного, смелого, яркого, хотя он желает лишь выделиться, не своей индивидуальностью или талантом, а унижением людей. Он станет типичным мужланом. Но запомни, Аспид, злых людей не бывает. И Олаф не злой, ибо он не ведает что такое любовь, не желает знать, что такое смерть. Потому так смело отнимает жизнь у живых существ, причиняет боль своим сестрам.

– Так будет, если я не испробую его на прочность. Из Олафа, возможно, слепить кого угодно, даже плаксивого романтика. Это весьма легко сделать. – уверенно говорил Аспид. – Однако ты хорошо осведомлена о его душе не хуже меня, тогда скажи мне – каков я, если люди не рождаются злыми? – тут он убрал руки за спину. – И это верно, ведь Творец создает лишь совершенное творение. Я часто слышу, как люди оправдываются, говоря – идеальных людей нет, о как они глупы, как малодушны, ничтожны их суждения. Ибо мы рождаемся идеальными творениями, наши души идеальны, покуда не омрачаются сим миром. И только покорив этот мир, возможно, вернуть ту первозданное благоденствие. Но люди свыклись с пороком, словно та засохшая грязь стала им платьем, столь привычным, столь теплым, зловонным, почти родным. Вторая кожа, второе лицо, и они живут той чуждой им греховной личностью, позабыв об истинном своём пресветлом девственном лике. Так каков я на самом деле, и каков во мне смысл?

– Видимо ты злой, бессердечный, надменный манипулятор, желающий обрести ласку и любовь насильственным давлением, пагубным путем. Таким ты хочешь казаться, таким ты мог бы быть. Но ты, Аспид, на самом деле, куда страшнее. Ведь физическое подавление тебе неинтересно, оно выглядит банальным, тебе куда ближе духовное проникновение в души людские. Ты читаешь те живые книги, вырываешь ненужные страницы, переставляешь местами целые главы, с виду ничего не меняешь, но первоначальный смысл сочинения утрачивается. Ты желаешь писать свои книги, создавать свои души, исправляя творения Божьи. Ты решил спорить с Творцом, и одно это делает тебя чудовищем.