Андрей Смирнов

— Да... это... — Под взглядами совершенных староста и сам уже не рад был, что вылез. —

Чудотворец он... Даже и мертвых оживлять умеет... говорят...

— Этот Иммануил — антихристова предтеча, — отчеканил совершенный.  — Прельститель

человеков. К нему ездить — навек душу загубить.

Тибо   хмыкнул.   Он   был   уверен:   нет   такого   греха,   на   который   в   Риме   не   отыскалась   бы

индульгенция. А с катарскими священниками — и того проще. Поворчат-поворчат, да и простят.

Причем бесплатно.

Тут Тибо вспомнил, что так до сих пор и не замолил грех общения с ведьмой, и мысленно

поклялся сделать это сразу же, как только излечится сьер Андрэ. И свечку Господу высотой в локоть

поставить. И какой-нибудь катарской общине пожертвовать... немного.

Одно из этих двух обещаний уж точно должно было Господу понравиться.

Уговорившись таким образом с Богом, Тибо спросил:

— И далеко этот ваш Иммануил живет?

— Не, — ответил староста, — недалеко... Рядом совсем.

Совершенные мрачно уставились на старосту. Тот прикусил язык.

* * *

Возможно,   Тибо   так   бы   и   не   смог   выбить   из   старосты   точного   объяснения,   где   живет

неведомый  чудотворец.   Но  вмешалась  госпожа   Аманда  и  настояла.   Совершенные   хмурились,   но

больше   ни   в   какие   пререкания   не   вступали.   Видимо,   решили,   что   душе   отъявленного   католика

подобный богомерзкий шаг — поездка к предтече антихриста — повредит уже не очень сильно. А

родится Андрэ после каким-нибудь нечистым животным — так сам он и виноват.

Запрягли телегу. Аманда выделила Николо и еще двоих мужичков в сопровождающие.

Дорога была знакомая. Всего-то дней десять прошло, как Тибо с господином уезжали по ней от

ведьмы. А вот и знакомый брод. Только бы не застрять здесь с телегой...

Не застряли. Кое-как перевалили на другую сторону.

Когда катили мимо баронского замка, стража их окликнула. Тибо отозвался: к святому, мол,

недужного везем. Кого — уточнять не стал: помнил, что его господин и барон малость повздорили.

А святого тут уважали, да и Тибо стража помнила.

Ехали всю ночь. А к утру, обогнув с юга Севеннскую Общину, подобрались к горам. Выслали

вперед одного из мужичков.

— Тама пещерка есть, — объяснил Николо, — где святой человек обитает. Да, может, и нет

его.   Бывает,   уходит   он.   А  уж   как  уйдет,   так  и   не   найдешь.   Коли   нет  его  в  пещерке  —  значит,

выходит, не повезло нам.

Тибо   вздохнул   и   поглядел   на   хозяина.   Господин,   к   которому   Тибо   относился,   особенно   в

последнее время, почти с отеческой заботой, был бледен, как сама смерть. Но живой... Пока.

Тут вернулся посыльный. Отер пот, махнул рукой:

— Дома он...

Николо удовлетворенно кивнул:

— Повезло, значит. Ну, взяли его, что ли?

Они осторожно переложили сьера Андрэ на его собственный плащ, подняли и понесли наверх.

Глава десятая

(За сутки до этого)

...Недалеко   от   догорающей   деревни   прячутся   четверо   людей.   Рассвет   еще   не   наступил,   и

темные плащи делают их совершенно незаметными во тьме леса.

Легкий свист. Сидящие в засаде настораживаются, но тут же успокаиваются.

— А, это ты, Лука... — Предводитель отпускает рукоять меча.

— Я.

Невысокий коренастый итальянец,  в котором Тибо легко узнал бы гонца, с которым они с

господином беседовали на постоялом дворе Герарда, смотрит на сожженную деревню.

— Нашего рыцаря еще не было, — констатирует он.

— Как видишь. Женщин отправил?

— Через три недели будут в Испании. Как думаешь, зачем они графу понадобились?

— Это не наше с тобой дело, — отрезает предводитель.

— А молоденькая, скажу тебе, очень даже... — Лука мечтательно шевелит пальцами.

— Заткнись, — обрывает его предводитель. Он нервничает.

Некоторое время они молчат.

— Ничего не выйдет, — внезапно говорит Лука. — Он увидит,  что дом сожгли,   и поедет

обратно.

— Значит, сами им займемся, — цедит сквозь зубы предводитель.

Лука с сомнением качает головой.

— Не знаю, что там Великий Мастер сделал с его душой, но мечом вертеть он не разучился. Я

был в Эгиллеме. Я видел.

— Тихо!

В свете затухающего пожара Лука, предводитель и остальные видят сутулую фигуру, медленно

бредущую по деревне. Человек растерян. Он кашляет от дыма, спотыкается...

— А вот и ответ, — говорит Лука.

Он   выбирается   из   укрытия,   неторопливо   подходит   к   монаху,   спрашивает   что-то   и   вдруг

втыкает нож ему в грудь. Монах не успевает даже вскрикнуть.

Положив мертвеца на землю, Лука оглядывается. Остальные также покинули укрытие и теперь

стоят рядом.

— Вон там — кузница, — показывает Лука одному из них. — Найди какие-нибудь штыри или

гвозди. Надо приколотить его к видному месту.

Предводитель не возражает. Его люди выполняют указания Луки.

— А теперь уходим, — командует тот, когда тело монаха повисает на столбе.

Предводитель опять не возражает, только вполголоса спрашивает:

— Зачем ты это сделал?

Лука смотрит на него выпуклыми черными глазами.

— Приманим его… — говорит он с ухмылкой.

* * *

...Рядом   кто-то   был.   Шелестела   одежда,   шуршала   солома   на   полу,   когда   этот   «кто-то»