Сначала всякую лирику, потом дон Родриго попросил даму спеть что-нибудь испанское. Дама
просьбе вняла, а дон Родриго пришел в сильнейшее возбуждение, постукивал ногой по полу,
топорщил усы, вращал глазами и воинственно сжимал в руке нож. Слушая эти романсы, я вдруг
обнаружил, что более-менее понимаю, о чем речь. Ага, значит, мой «предшественник» немного знал
испанский язык.
Когда песни закончились, мы некоторое время посидели все вместе. Потом все потихоньку
начали расползаться кто куда — время-то было уже позднее. Мы с Родриго опять остались вдвоем.
Распили еще один кувшинчик золотистого. И разговорились за жизнь. Я поведал дону Родриго, что
был в Палестине. Дон Родриго оживился: а не встречали ли вы там эн Бернарда, моего родителя?
Тогда я поведал хозяину и о своей «беде»: мол, ничего я не помню. Потому как зловредный Гийом
де Бош два дня назад огрел меня по голове палицей и вышиб все славные воспоминания.
Разочарованию дона Родриго не было предела.
— Неужели вы совсем-совсем ничего не помните?..
— Нет, ну кое-что я, конечно, помню. Но вот с именами, датами и событиями — полная беда...
Для выяснения всех обстоятельств решили позвать моего слугу. Тибо меж тем уже спал и
видел десятый сон. Его растолкали и доставили к нам, а уж мы учинили толстяку допрос с
пристрастием: а не пересекался ли я, случаем, семь лет назад в Палестине с бароном Бернардом де
Эро? Тибо отчаянно зевал и честно пытался вспомнить. «Кажись, нет...» — пробормотал наконец
мой оруженосец, и ему позволили уйти.
Да и мы тоже пошли спать. Утомительный выдался денек.
Глава пятая
Я проснулся от того, что кто-то осторожно тронул меня за плечо. Тибо.
— Доброе утро, господин Андрэ. Там барон за стол садиться собирается. Вас зовет.
Я зевнул и с большим неудовольствием начал натягивать сапоги:
— Где тут умыться можно?
Но Тибо уже свалил куда-то.
Я походил по комнате. Сделал гимнастику. Отжавшись сто раз, встал. Отдышки не было. Вот
это бык! И никакого похмелья.
Я улыбнулся. Пусть вокруг чужой мир и чужое время, но с таким организмом можно решиться
на многое... Потом я заметил на стене бронзовый круг, начищенный до зеркального блеска. Зеркало.
М-да. А на что я, собственно, рассчитывал? Увидеть славянский фас Лени Малярова?
Тем не менее я опечалился. Нет, сьер Андрэ был далеко не урод. И лицо у него вполне
приличное. Мужественное. И уже отчасти знакомое, поскольку я уже любовался на него в трактире.
Но тогда я не знал, что это чужое лицо.
Пришел Тибо, принес ведро с холодной водой и кувшинчик с горячей. Я умылся, потом, как
всякий культурный человек, почистил зубы. Содой. Тибо тем временем извлек из сумки
устрашающего вида бритву.
— Не желаете побриться, ваша милость?
* * *
Завтракали мы с Родриго куда скромнее, чем ужинали.
— А вот скажите, дон Андрэ, — обратился ко мне Родриго, отодвигая в сторону пустую миску
и наливая себе в кружку кваса. — Какова цель вашего вояжа?
Сказать ему про буллу и благочестивое рвение, которое подвигло сьера Андрэ к поездке в
графство Тулузское?.. Нет, не стоит. Я не такой пробитый Дон Кихот, каким был мой
«предшественник». В Тулузу я не поеду и вызывать Тулузского графа на поединок уж точно не буду.
А раз так — то и говорить об этом нечего.
— Да так... Странствую.
— Вы ведь с востока едете?
— Ага. Из Марселя.
— А в Арле были?
Я кивнул:
— На турнире. Не слишком удачно. Копья лишился, и щит повредил.
— У меня в замке есть кузня. Щит можно починить... Расскажите мне о турнире.
— Турнир как турнир, — я пожал плечами. — Наверное. Сам-то я ничего не помню.
— Ах да. — Родриго вздохнул. — Забыл. Кстати, неподалеку от моего замка живет один
святой. Чудотворец и целитель. Хотите — к нему поедем?
Хочется, конечно, посмотреть на святого. Занятно. Но боязно. Если этот святой чудотворец
просечет, кто я есть? И скажет Родриго. Или начнет в срочном порядке изгонять из сьера Андрэ
беса?
Вчера я выяснил у Родриго, что нынче двенадцатый век от Рождества Христова.
Следовательно, политический климат для «бесноватых» не очень подходящий.
Поэтому я покачал головой:
— Думаю, со временем это пройдет само собой. Кое-какие воспоминания уже вернулись.
— Ну, как знаете...
Мы еще немного потрепались о том о сем, после чего Родриго занялся хозяйственными
делами, а я отправился бродить по замку. Обнаружил какого-то прохвоста, который вытащил пробку
и сосал, что называется, «из горла» бочки. Увидев меня, поганец страшно перепугался и едва не
захлебнулся.
— Бочку закрой.
— Чево, ваша милость?.. Кхе-кхе-кхе...
— Бочку заткни, дубина!
— Ага, ваша милость... Сейчас мы это... Кхе-кхе...
Во дворе я нашел бездельничающего Тибо.
— Бери-ка щит и живо в кузницу! — приказал я ему, а сам поднялся на замковую стену. В
надвратной башне солдаты увлеченно играли в кости.
А местность вокруг замка живописная, как на картинке. Тепло. Клевером пахнет. В покинутом