Андрей Смирнов

раздавить   дерзкого   врага.   Но  призвать   вассалов  может  только  синьор.   Потеряно   много   времени,

однако еще не поздно...

Но граф пребывает в волшебном сне....

...Через два часа Мигель снова заходит в покои своего господина. Там — все без изменений.

Дух Альфаро витает где-то далеко. Может быть, в адской бездне, которая его породила.

...Альфаро не просыпается ни вечером, ни следующим утром. Мигель понимает: надо что-то

делать. На свой страх и риск он посылает сообщение в Менханьо и Умберто де Коломьи, одному из

вассалов графа. Это все, что он успевает. После пожара в конюшне у них не хватает лошадей.

...А   потом   уже   становится   поздно   что-либо   предпринимать:   враги   встают   под   стенами

Кориньи. Начинается осада.

* * *

...То обстоятельство, что я собираюсь развязать войну во время королевского мира, ни Хайме,

ни двух других главарей не волновало. Они — всего лишь наемники. Какой с них спрос? Никакого.

Топор — или, если верить слухам, петля — грозили только двум шеям: моей и Фернандо. Впрочем, я

надеялся выиграть эту войну раньше, чем король Педро засуетится. Более того, я надеялся, что он не

станет суетиться вообще. Я надеялся провести эту войну втихую.

Невозможно? В двадцатом веке — да. Но не в двенадцатом. Ни телефона, ни телеграфа, ни

компьютерной сети здесь пока еще не изобрели. По моему мнению, были приличные шансы на то,

что Педро может и не узнать о маленькой сваре, произошедшей на южных границах его королевства.

Куда больше, чем нарушение королевского мира, моих подручных взволновало имя человека,

против которого им предлагалось сражаться.

—   Дьявол!   Вы   должны   были   нас   предупредить!   —   рявкнул   Родриго   Пуэро.   Хайме   пока

молчал.

— Я предупредил. Только что.

— Я ухожу!

— Что ты сказал?! «Ухожу»?! Я что, ослышался?!

— Тысяча дьяволов! Это самое проигрышное дело, о котором я когда-либо слышал!

— Тебе-то не все ли равно?

— Я не хочу иметь дело с Альфаро.

— Струсил?

Родриго Пуэро с ненавистью посмотрел на меня, но ничего не сказал. Я повернулся к Хайме и

Санчо:

— Надеюсь, у вас-то коленки не задрожали при имени этого колдунчика?

Хайме вышел из задумчивости.

— Нет, — сказал он равнодушно. — Пока — нет. Посмотрим, что будет дальше и как пойдет

осада. Если задрожат, я никого об этом предупреждать не стану. Уйду и все.

— Я остаюсь, — сказал Санчо.

— А я ухожу, — Родриго встал, — и увожу своих людей. Сейчас же.

— Стой, Родриго, — бросил я в спину смутьяну. — Ты не можешь уйти просто так.

Он настороженно оглянулся. Положил руку на меч:

— Почему же это?

— Вчера я заплатил тебе за неделю вперед. Верни деньги и убирайся.

Родриго   злобно   уставился   на   меня.   Я   усмехнулся.   Пусть   попробует   вытянуть   из   солдат

полученное вчера жалованье. Часть которого они вдобавок уже успели промотать. Сегодня полночи

мне не давали заснуть пьяные вопли и визги шлюх, сопровождавших наше бравое воинство в двух

крытых повозках.

Я его убедил.

— Семь дней, — процедил Родриго. — И ни дня больше.

— Сядь на место и послушай, что я тебе скажу. Я уверен, что через неделю все вы двинетесь

отсюда   обратно   в   Тортосу.   С   кошельками,   набитыми   золотом   графа   Кориньи.   Долгой   осады   не

будет.  Я  не  собираюсь ждать,  когда  сюда  подойдут войска  вассалов  графа.  Лучше  всего  вообще

обойтись без  осады.  Ворваться в Кориньи  неожиданно,  блокировать  ворота, подтянуть основную

массу войск и взять этот чертов замок прежде, чем они успеют очухаться. Но когда мы двинемся на

юг от Фернандо, в графстве Кориньи отыщутся люди, которые пожелают сообщить своему синьору о

нашем войске. Поэтому наша задача: отловить всех, кто попытается это сделать. Барон Фернандо

даст   вам   в   помощь   своих   егерей   и   лесничих.   Людей,   пригодных   к   такому   делу,   надо   найти   и

отправить   уже   часа   через   два-три.   А   выступаем   мы   сегодня   вечером,   сразу   же   после   того,   как

стемнеет. Два ночных перехода — и мы на месте.

* * *

Кое-какие плоды моя идея принесла. М-да... кое-какие.

Следующим   утром   одна   из   таких   групп   изловила   курьера,   скакавшего   из   замка   Кориньи.

Курьер   вез   сообщение   одному   из   баронов   графа.   Мол,   все   плохо,   на   нас   идут   войной,   срочно

собирай людей и двигай сюда.

Вызывала интерес и личность курьера. Это оказался мой старый знакомец, некто месье Лука.

Когда я только очутился в этом мире, в эжльском трактире я познакомился с этим разговорчивым,

дружелюбным и компанейским человеком. В те далекие дни я был наивен, доверчив и смотрел на

окружавший меня новый мир широко открытыми глазами. Лука — по его собственным словам —

работал курьером и вез какое-то письмо в Арль...  Ага, как же! Шпионом он работал, вот кем. В

Лангедоке он был одним из тех, кто «пас» меня по приказу графа.

Шпиона   вздернули,   предварительно   допросив.   Но   узнали   не   много.   Главное:   идея   о

неожиданном   налете   на   замок   провалилась.   Надо   было   придумывать   что-нибудь   новое.   Притом

срочно.