Андрей Смирнов

себя… — Нейд поднял руку на уровень лица, согнув напряженные пальцы так, как будто бы это

были когти. — …как волк. Да, как волк, который чувствует запах вкусного, свежего мяса — и

одновременно запах железа и человека. Это ловушка. Я не полезу в капкан. С меня хватит.

К Нейду присоединились еще три человека. В связи с их уходом и «лекцией» мастера

Рийока высказывались самые разные мнения, но по большому счету, ничего содержательного

сказано не было. Дэвиду запомнились только слова Эдвина — обращенные не в адрес ушедших, а,

скорее, что-то вроде рассуждений «вообще».

— Поразительно, — произнес кен Гержет, — с каким упрямством так называемые

«светлые» гнут одну и ту же линию. Им упорно хочется поделить мир на две части, хорошую и

плохую. На «хорошей» стороне — естественно, они сами и придуманные воплощения ими

придуманных идеалов, а на «плохой» стороне — все те, кто эти идеалы не принимает или их

отрицает. Согласен, эта клиническая дуальность свойственна не всем «светлым», но всегда именно

им. Заметим — те, кто выбрал Тьму, не отрицают Свет. Они воспринимают противостояние между

Светом и Тьмой так же, как противостояние между Водой и Огнем, Землей и Воздухом.

Взаимодополнение — да. Но не война на уничтожение. Но у «светлых», точнее — у  особо

светлых — имеется, по видимости, какой-то системный дефект в мышлении: им нужно все

поделить на добро и зло, затем уничтожить «зло», и вот тогда-то, они верят, и наступит всеобщее

счастье. Это абсурд. Черно-белый мир, который они пытаются всем навязать — уродлив и убог.

Черный, белый… это лишь краски. Цвета. Важные, но не единственные. Нравится это кому-то или

нет, но в мире все относительно — по крайней мере, все с чем мы сталкиваемся. Зачем отрицать

реальность? Это все равно что отрицать наличие носов и ушей, и доказывать свою правоту,

отрезая всем подряд носы и уши.

Дэвид спросил молодого кен Гержета, что он думает по поводу слов Нейда кен Ирбиша, и

если Эдвин с ним согласен — а похоже, что согласен — то почему не уйдет вслед за ним?

Эдвин помолчал, а потом сказал:

— Нейд полагает, что силы Обители нельзя приобрести, не утратив свободы. Его опасения

понятны. Но он не сказал ничего нового. Подобные подозрения имелись у всех еще до того, как

мы сюда пришли. Принятие Имени сделает меня более склонным к иной модели поведения и

мышления? Может быть. Но  склонность не означает  предопределенности. Нейд не верит, что

можно сохранить свободу. А я хочу рискнуть и проверить, так ли это.

3

За три дня до посвящения им было запрещено принимать какую бы то ни было пищу; пить

воду, впрочем, разрешалось. Дэвид знал — знал не теоретически, а опытно — что все существа и

вещи представляют собой лишь более или менее сложные энергетические поля и то, что,

преломляясь через специфику человеческого восприятия, выглядело как перемещение и смешение

каких-то предметов или веществ, на самом деле являлось взаимодействием незримых потоков

энергии. Настоящий мир походил на мир кажущийся, который созерцает всякий человек от

рождения не больше, чем электрические сигналы в системном блоке компьютера — на картинку,

которую можно увидеть на мониторе. И в действиях, предпринимаемых мастерами Обители в

отношении учеников — действиях, могущих показаться бессмысленными или даже вредными,

смысл был. Однако искать его следовало не на поверхности вещей, не в видимом мире, а там, в

глубине, в реальности, сложность которой подобна многоцветной сияющей паутине, а динамика

— летящей вниз полноводной реке, водопаду. Потоки силы не были однородными, они

различались между собой как более или менее быстрые, более или менее грубые. От

взаимодействия с теми или иными потоками зависело текущее состояние человека. Трехдневный

пост перед инициацией, как и предшествующее ограничение в пище, умалял связь ученика с

наиболее грубыми течениями, заставляя, побуждая его гэемон возмещать недостаток большей

открытостью энергиям более высоким. Ограничение на магию так же было определенным постом,

может быть даже — постом в еще большей степени, чем лишение пищи. Ученик не мог

восстанавливать свои силы за счет еды и не мог этого делать за счет поглощения излучений

стихий привычными ему способами, с помощью чар. О том, что возможны и иные системы

волшебства, чем та, с которой его познакомили в Нимриано-Хеллаэнской метрополии, Дэвиду

было известно и раньше; теперь же он мог видеть — как на примере себя самого, так и на примере

других учащихся — как меняются эфирные и астральные тела, подыскивая новые способы для

получения пищи. Это происходило рефлекторно, практически без какого-либо участия со стороны

сознания. Дэвид подумал, что какой бы демиург не проектировал гэемоны людей, в них имелась

опция «автонастройки», заставляющая гэемон менять частоту вибраций и общую конфигурацию

принимающих каналов в случае невозможности дальнейшего существования в прежнем режиме.

Если приложить к происходящим изменениям более или менее внятную систему описания,

«объясняющую» мир и его законы для новой конфигурации — получится новая система