Андрей Смирнов

снаряды, состоящие из Земли и Огня. Чародеи Браша, однако, преподнесли нам сюрприз, оставив

попытки победить грубой силой и разделив основной магический поток на множество

направлений. Лицемер не успевал перехватывать все атаки, и несколько кораблей мы потеряли.

Наблюдая за боем и действиями брата, я подошел ближе к носу корабля. Заль-Ваар скалился и

нетерпеливо сжимал кулаки — он хотел принять участие в сражении, но не было врага, одни

заклинания.

— Почему только Имена? — Спросил я Лицемера. — У Элгара ведь была и другая магия.

— Ключ Полумесяца тут мало поможет, — откликнулся Лицемер. — А к Лабиринту

Безысходности я обращаться не хочу. Те, кто видел, как Элгар пользуется им прежде, сразу

почувствуют разницу. Если же сдерживать силу, эффект от Лабиринта будет меньший, чем от

Имен.

— Имена вызовут не меньше вопросов, когда окажется, что у тебя их слишком много для

обыкновенного бессмертного. Я предполагал, что Браш может стать крепким орешком и заранее

кое-что приготовил. Призови меня.

Я отступил назад и растворился в тенях, а Элгар Атфитрит, воздев руку с браслетом в виде

змеи, стал выкликать слова призыва. Это представление привлекло внимание матросов, рыцарей и

высокопоставленных шишек Ордена — они поняли, что их глава решил пустить в ход нечто более

серьезное, чем то, что он использовал прежде. И когда между кораблями разлилась тьма и я

возник там, паря над водой в форме теневого демона тридцати футов ростом, они уже были

морально готовы и, по крайней мере, не стали с перепугу бросаться в меня боевыми заклятьями.

Подчиненную мне Сферу Жгучих Дождей я приблизил к миру людей еще раньше, когда

мы только покинули Терано: вся эта масса окружающей корабли воды вызывала во мне недоверие.

Донаэн, бог океана, был Лунным Князем, но после того, как Лунных заперли на Луне, наши

Солнечные красавцы прибрали к рукам немалую часть их силы. Салург, бог дождя, возвысился, и

приобрел власть над всеми видами воды. Я всегда ненавидел его, и эти чувства были взаимными: вода смывала мой яд, но и моя сила отравляла его воду. Сферу Жгучих Дождей я сконструировал

давным-давно, еще до начала войны Остывших Светил, и несколько раз успешно применял ее

против Князей Света, заставляя их отступать от Шейдобха. Салург каждый раз пытался

перехватить над ней контроль, но безуспешно, ибо Сферу эту я делал в первую очередь как

оружие против него самого, используя найденные (а затем — извращенные) частицы силы бога

дождей для того, чтобы противостоять его магии. Теперь я вновь использовал Сферу — правда, по

неизмеримо менее значимому поводу, чем прежде... но, по крайней мере, в данный момент она

была под рукой, и мне хотелось испытать, как она будет работать после стольких лет — ведь

нельзя было исключать и того, что какие-нибудь боги или бессмертные за прошедшие

тысячелетия могли ее повредить. Но Сфера сработала как часы, вниз пролилось ровно столько

эфирной кислоты, сколько было нужно, чтобы разрушить крепость.

Элгар повелительным тоном приказал мне убираться, что я и сделал — по крайней мере, с

точки зрения наблюдавших за представлением людей. Однако, ушел я недалеко — лишь отступил

от мира людей на один шаг, и вновь вернулся, возникнув среди руин Браша в виде неотчетливой

тени. Все было скрыто испарениями от проедающей камень и дерево черной влаги. Если оставить

все как есть, флот не сможет подойти к Брашу, люди будут умирать, едва вдохнув эти пары.

Поэтому, хотя уменьшать присутствие свой силы мне и не было приятно, я заставил отраву,

выплеснувшуюся из Сферы, изменить свои свойства так, чтобы сделаться менее опасной — по

крайней мере, не разъедать больше камни и не отравлять воздух.

Я ощутил движение… внимание… присутствие. В мирах, невидимых глазу людей, ко мне

приближались духи этих мест. Вероятно, совмещение Сфер всерьез их обеспокоило, раз они

явились сюда гурьбой. Я с интересом ожидал, что они предпримут, разглядывая каждого из них по

очереди.

Хеллигион, Всадник Севера, спустился с третьего неба, на котором расположены

хрустальные горы, отражающиеся в алмазных небесах — в тех Сферах обитают короли стихиалей

и боги островов, морей и долин. Его борода казалась корнями тысячелетних деревьев, корона —

ледяными вершинами Алгафаридских гор, глаза — горными озерами, тело его было необъятным,

как весь ильсильварский север, а лошадью ему служил холодный северо-западный ветер. В правой

руке он сжимал топор на длинной рукояти, а в левой — круглый щит с полуистершимся

изображением дракона.

Пантера и леопард, танцевавшие в круге, спустились вниз и спрыгнули на камни у

мертвых бастионов справа и слева от разрушенного Браша. Их рык сотряс горы, а ярость была

вызвана бесславной гибелью от моей магии тех, кого они обязаны были защищать: в центральной

крепости — от пролившегося с небес яда, в соседствующих с ней бастионах — от ядовитых паров.

Пантера и леопард на знамени Ильсильвара символизировали темное и светлое, женское и

мужское начала, а круг мог служить символом любого из трех Светил, в зависимости от того, кто

и с какой целью трактовал значение ильсильварского знамени. Хранители государства ильсов