Андрей Курбский

Письма Курбского, которые он составлял в начале 1560-х годов, пропитаны этими настроениями. Кстати, нам не известно ни одного текста, написанного Курбским ранее данного периода, хотя переписка между боярами и духовными лицами в России XVI века – не редкость, такие грамоты существуют в достаточном количестве. Но, видимо, духовное потрясение от происходящего было настолько велико, что князь не мог молчать и хотел поделиться своими мыслями хоть с кем-нибудь.

В 1562 году Курбский вступил в переписку со старцем Псково-Печерского монастыря Вассианом Муромцевым. Сперва князь делился впечатлением от прочитанных книг, взятых в монастыре:

«...Уже просмотрел я некоторые слова из книги „Рай“, которая встречается в Божьих церквях и послана ко мне вашей святостью, и, думаю, что это название даже не вполне достаточно, потому что она не только уподоблена небесной красоте, но и украшена различными прекраснейшими словами, и укреплена священными догматами».

Курбский с жадностью прочел апокрифическое евангелие от Никодима и обрушился на него со всей критикой истинного православного: «Воистину, это сочинение является ложью и неправдой, и написано оно невеждой и лжецом». При этом князь проявил большую начитанность в церковных текстах, легко сравнивает различные отрывки из Священного Писания с сочинениями Иоанна Златоуста и др.

Однако в конце Первого послания Вассиану, посвященного, казалось бы, исключительно богословским вопросам, вдруг прорываются беспокойство князя и его истинные мотивы обращения к духовной литературе. В ней он искал ответа и утешения своей мятущейся натуры, крайне обеспокоенной происходящим в родном Отечестве: «И очень прошу помолиться за меня, грешного, потому что все больше напастей и бед вавилонских обрушивается на нас» [87].

Во Втором послании Курбского к Вассиану тема отступничества от праведного учения, обличение ложного евангелия Никодима и апокрифов перерастает в резкую критику режима Ивана Грозного, пронизанную апокалиптическими нотками. Князь объявляет, что Сатана выпущен из своей темницы и обольщает многие страны, учит их богоотступничеству. Это привело к крушению многих некогда славных держав:

«Обратим мысленно свой взгляд на Восток и задумаемся. Где Индия и Эфиопия? Где Египет и Ливия, и Александрия, великие и славные страны, когда-то отличавшиеся крепкой верой во Христа? Где прежде боголюбивая Сирия? Где Палестина, священная земля, в которой родился Христос, все пророки и апостолы? Где славный Константинополь, который был для вселенной примером благочестия? Где недавно просиявшие благоверием Сербия и Болгария с их великими властелинами и богатейшими городами?»

Христиан, которые живут в данных странах, надо называть живыми мучениками – ведь они живут среди коварных и неверных людей.

То же самое, и даже хуже, произошло с Западом:

«Где державный Рим, в котором издревле пребывали наместники апостола Петра, папы? Где Италия, которую сами апостолы украсили благоверием? Где славная Испания, в которой апостол Павел насаждал благочестие? Где многолюдный город Милан, в котором великий Амвросий правил благочестиво? Где Карфаген? Где Галлия? Где великая Германия? Где народы других западных стран, в которых Христово Евангелие проповедовали апостолы и их наместники, и которые, словно многочисленными яркими звездами, были украшены знаменитыми епископами... Где все они? Не обратились ли в различные ереси? И не превратились ли... в непримиримых, страшнее неверных, врагов правоверия?»

Изничтожив Восток и Запад, Курбский переходит к обличению русской действительности. По его мнению, Россия времени Ивана Грозного стоит на краю постыдной гибели:

«Неблагодарные и бесчувственные, словно змеи, мы затыкаем уши свои при звуке Его (Бога. – А. Ф.)святой речи и прислушиваемся больше к тому, что говорит наш враг, искушающий нас суетной славой земного мира и ведущий к погибели по своему привольному пути... Правители, поставленные на власть Богом... уподобляются хищным зверям, которые не имеют присущей им жалости и изобретают невиданные мучения на погибель тем, кто желает им добра. И никакая риторика не поможет рассказать о всех этих нынешних бедах – о неустройстве в государстве, о несправедливом суде, о несытном разграблении чужого имущества».

Кризис России – по Курбскому, кризис духовный, кризис веры и благочестия. В нем виновны прежде всего священники:

«Посмотрим же на священническое сословие... они не только не обличают бесстрашно царя с помощью божественного откровения, а, наоборот, поощряют его. Они не защищают вдов и сирот, не помогают пребывающим в бедах и напастях, не выкупают пленных из плена, а приобретают себе земельные владения, строят огромные дома, купаются в многочисленных богатствах и вместо благочестия украшают себя добычей. Где тот, кто мог бы запретить царю и его сановникам творить беззакония по всякому поводу?»

Пафос обличений Курбского с каждым словом нарастает, а обвинения власть предержащих становятся все страшнее: