Андрей Курбский

Поэтому под Ковелем вновь и вновь звучали выстрелы, лилась кровь. В августе 1575 года между Курбским и брацлавским воеводой, князем Андреем Ивановичем Вишневецким, развернулась настоящая война. 7 августа на ковельские земли напал отряд, состоявший из урядников, слуг, бояр и видуцких и соминских крестьян под командованием самого Вишневецкого. Под селами Порыдубы и Селище был захвачен и угнан принадлежавший крестьянам скот. Слуги Курбского, посланные вступиться за крестьян, были избиты, а несколько из них – Яким Невзоров, Елисей Близневич, возможно, еще кто-то – убиты. Люди Вишневецкого похитили также четырех ковельских мещан, судьба которых оказалась неизвестна.

Курбский на следующий день, 8 августа, подал жалобу во Владимирский уряд на «наезд» Вишневецкого (судебный термин того времени, принятый в Великом княжестве Литовском). 13 августа исполнявший обязанности стольника Подляшской земли Григорий Семенович Оранский отправился для разбирательства в Зачернецкое имение Вишневецкого, где выслушал прямо противоположную версию событий: 7 августа отряд урядников и слуг Курбского во главе с Кириллом Зубцовским, с которыми было несколько сот вооруженных крестьян, конных и на возах, напал на земли вокруг Зачернецкого дворца Вишневецких, разогнал крестьян, собиравших сжатый хлеб в копны. Захватчики стали грузить хлеб на возы. Урядник Вишневецкого, Григорий Петрович Матеевский, попытался отбить награбленное, но был встречен огнем из ружей и луков. При отступлении сторонники Вишневецкого убили одного «кгвалтовника» (разбойника), Меньшого Москвитина, и поймали четырех нападавших крестьян (а не ковельских мещан!), которых и отправили во владимирскую тюрьму. Люди Курбского увезли 266 копен и 16 снопов жита.

У оборонявшихся было много раненых и лошадей, которых предъявили для осмотра Оранскому. Крестьяне наперебой демонстрировали простреленные руки, ноги, колотые и резаные раны. Никто не погиб. Только крестьянин Гаврила Лукьянович, стороживший хлеб, пропал без вести. Оранского отвели на место происшествия, где он видел разметанные копны, следы от возов, признаки боя, валяющиеся по полю стрелы и, наконец, труп Москвитина, который был брошен в том же месте, где его убили. Подляшский стольник был убежден всеми этими свидетельствами в несомненной виновности людей Курбского.

Однако проводивший в тот же день следствие в Ковельском имении Курбского земский возный Владимирского повета Хацко Чуват Туличевский объявил, что видел свидетельства одновременного нападения на села Порыдубы и Селище отряда Вишневецкого. Возному показали дорогу, на которой оказалась разрыта земля от прогона большого количества скота, следы боя под Порыдубами, много крови на земле, труп боярина Елисея Близневича, заколотого копьем, раненых крестьян и «хребты синие, плетьми избитые, и на руках знаки от веревки» у порыдубских и селищских пастухов, связанных во время грабежа [190].

Таким образом, похоже, что стороны обменялись ударами. Искать же правых и виноватых в подобных «спорах на меже» было совершенно бесполезно, что прекрасно понимали во Владимирском уряде. В жалобах панов друг на друга истину от напраслины отделить было очень трудно. Кроме прямых нападений друг на друга дворяне еще практиковали возведение клеветнических обвинений в подобных нападениях в судебных инстанциях, требуя возмещения действительного и мнимого ущерба. Спор Курбского и Вишневецкого оказался окончательно улажен компромиссным королевским решением уже при Стефане Батории, которое было оглашено 18 октября 1578 года.

А пока до мира было далеко. 6 октября 1575 года на большой дороге между Берестечком и Николаевым берестечские мещане, Войтех и Андрей Остаховичи, напали на миляновичского урядника Василия Калиновского, который по приказу Курбского вез деньги, выданные князем для организации сопротивления вторгнувшимся на Волынь крымским татарам. Калиновский и его спутник Стефан Туровицкий были жестоко изранены, обобраны до нитки и замертво брошены в чистом поле.

Разбой не прошел незамеченным. Берестечский урядник Лукаш Малаховский арестовал налетчиков. Однако когда горожане узнали, что ограблены слуги Курбского, то Остаховичей таинственным образом случайно выпустили из тюрьмы. При этом конфискованное у разбойников награбленное имущество горожане присвоили себе. Тяжелораненого Василия Калиновского (позже следователи насчитают на его теле 18 ран) в одной рубахе вывезли в лес и просто бросили под первый попавшийся куст – авось сам умрет, пусть скажет спасибо, что не добили.

Этот эпизод наглядно показывает, насколько Курбского и его людей не любили в округе. С этой ненавистью поделать было ничего нельзя. Курбский жаловался властям, но все, чего добился, – что его очередной рассказ был записан в луцкие городские книги. Имела ли эта история какие-то последствия для разбойных берестечковцев – неизвестно.

Роковая женщина князя Курбского