Андрей Курбский

Суд над убийцами Келемета оказался лишь заочным. За него присудили как за убитого шляхтича штраф в 100 коп грошей литовских («годовщину») и возмещение материального ущерба в 147 коп грошей. Курбскому надлежало получить компенсацию за его имущество, похищенное у Келемета, в 105 коп грошей, хотя всех убытков Курбскому было причинено на 1 243 копы и 44 гроша. Всего, считая компенсацию раненным в драке слугам Келемета, с Булыги надлежало взыскать 1 655 коп, 50 грошей и 4 пенязя. В случае его несогласия платить суд постановил конфисковать имение князя-разбойника в пользу Курбского.

Булыга не смог или не захотел платить. При посредничестве К. Острожского, В. Загоровского и других панов он заключил с Курбским мировую сделку, по которой обязался выплатить 600 грошей и отсидеть в тюрьме Владимирского замка один год и шесть недель. В случае призыва на военную службу Булыга от отсидки освобождался. Имение он терял только в том случае, если бы вовремя не внес сумму в 600 грошей [188].

Но эмигранты вовсе не всегда оказывались жертвами разбушевавшихся панов. Например, сам Курбский выступал в откровенно разбойничьей роли в 1572 году при насильственном захвате имения Туличев у Николая Лысаковского. Князь захватил Туличев и не желал отдавать его под тем предлогом, что грамоту на имение Борзобогатые-Красенские получили от Сигизмунда II Августа. В 1572 году король умер, и распоряжение Сигизмунда надо было подтвердить у нового монарха. Пришедший к власти в 1575 году Стефан Баторий издал требуемый приказ, но Курбский велел не открывать двери гонцам, привезшим 15 июля 1578 года короневский декрет. Около каждого въезда в имение их встречала толпа, вооруженная кольями и палками, и грозила избить. И возный Демьян Мокренский был вынужден просто воткнуть копию указа в створ ворот и убраться восвояси. Спорный населенный пункт был отобран в январе 1590 года, уже после смерти Курбского, у его потомков.

В феврале 1572 года Курбский с вооруженным отрядом выезжал к границам имений Вишневецких, демонстрируя готовность силой защищать все поползновения на свои земли. Выезд сопровождался стычкой с людьми Вишневецкого из-за угона стада скота. Опять были убитые и раненые. В июле-августе 1572 года Курбскому приходилось разбирать несколько жалоб на своих людей, которые обвинялись в нападениях на местное население. Князь неизменно защищал своих слуг и ради них не боялся идти на конфликт с судебными и административными властями Владимира-Волынского.

Курбский чувствовал себя в окружении врагов и вел себя по принципу «на войне как на войне». В октябре 1572 года его слуга Щастный Поюд по приказу своего господина поймал мирно проезжавшего стороной Федора, слугу Богуша Корецкого. Курбский расценил это как «взятие языка», сначала отдал пленного своим воинам на разграбление, а потом приказал его пытать и мучить, задавая все время один и тот же вопрос: «Не замышляют ли на него напасть соседние паны?» [189]

Во время поездки из Луцка в Ковель 5 июня 1573 года князь получил известие о готовящемся на него покушении со стороны засевшего в ближайшем лесу Демьяна Романовича Гулевича. Ковельский владелец изготовился прорываться с боем, но нападение не состоялось.

Подобные угрозы не останавливали Курбского. В 1574 году он напал на имение Трублю, принадлежавшее Кузьме Порыдубскому, держал его с семьей в заточении шесть лет, а имение пожаловал своему слуге Петру Вороновецкому. 17 июня 1574 года Курбский обсуждал в Миляновичах с Яном и Андреем Монтолтами новые обстоятельства конфликта с А. Вишневецким из-за взаимных нападений на спорные земли. 27 июня ковельский владелец получил указ нового польского короля Генриха, который решил спор с Вишневецким в пользу последнего. Курбский данного постановления не признал, и от очередного противостояния с властями его спасло только бегство Генриха во Францию в июне 1574 года, что позволило не выполнять распоряжения этого странного короля, промелькнувшего на польском престоле.

Правда, в отсутствие монарха все имущественные споры должен был решать местный суд. Однако он не торопился с принятием решений и ждал появления нового властелина. Между тем в Луцком и владимирском судах копились взаимные жалобы Курбского, Вишневецкого, их людей. Волынский сейм 5 мая 1575 года принял решение спустя четыре недели после элекции нового короля начать рассмотрение всех скопившихся дел и апелляций в специально создаваемом суде последней инстанции (депутатском суде). Но его заседания не могли начаться ранее ноября 1575 года.