Андрей Ярославич

Наконец он решился все эти дела передать на разбор Аксаку-Тимке. В глубине души Андрей побаивался, что тот примется отговариваться неумением, непривычкой, но тот согласился спокойно, с этим своим, уже привычным Андрею, успокоительным будто и равнодушием. Тимка стал разбираться с жалобщиками вместо князя и, кажется, улаживал их дела. Во всяком случае, крика меньше стало на большом дворе в указанные дни. Но тут Андрей понял свою ошибку. Надо было сразу назначить Тимку разбирать жалобы, надо было показать, что князь полагает занятия таковые ниже своего достоинства. А теперь, когда Андрей вместо себя высылает к людям низкородного своего слугу, люди обижены, и эта их обида — против Андрея… У отца тоже самые ближние приближенные были низкородные — Темер, Михаил, оба Якова. Но при этом отец как-то ладил с боярами. Андрей же сразу пренебрег боярами. Они не были и не могли быть ему верными людьми. В попечении о своих выгодах они принимали сторону сильнейшего и суть Свою выказывали открыто. И Андрей предпочел им тех, на кого мог положиться, — Темера и Тимку. И теперь мало того что бояре видели неопытность, юную неуверенность, незащищенность Андрея, теперь они еще могли настраивать себя против молодого князя всячески, ведь он открыто предпочел им своих низкородных служителей. И даже то, что Темер и Тимка не кичились, не лезли наперед, не хвалились княжим доверием, даже это вызывало еще большую неприязнь и подозрения во всевозможных кознях хитросплетенных. Тимка в ответ оставался спокойно равнодушным. Но Темер… Андрей начинал понимать, что отцов ближний колеблется: стоит ли оставаться при князе и подвергать свою жизнь опасности…

Но все же покамест Темер принял на себя все заботы о княжих платежах и наладил поступление выплат. Андрей перемог себя. Глупо притворяться сведущим, когда на деле ничего не знаешь. И вечерами стал звать к себе Темера и терпеливо слушал объяснения о том, как должны платить князю полюдье, перевоз, мыто, виры, продажи и прочие дани. Темер налаживал и собственно княжое хозяйство — «дом», «домен» — села, леса, борти, сенные угодья, доходы с которых шли на содержание княжих дворов и хором…

Но постепенно, кажется, все входило в какое-то более или менее постоянное русло, улаживалось. Не один лишь тяготы приносило правление Андрею. Владимир, изукрашенный мастерами южными, златовратный град Андрея Боголюбского, которого Андрей ощущал как предка своего славного, прародича, хотя тот и изгнал его деда Всеволода-Димитрия, Владимир — подбор, ключ к сердцу Руси Восточной, Северной, новой и грядущей, теперь этот город — его, его, Андрея Ярославича!..

И в церквах он теперь не только молился, но мыслил о возведении новых храмов, которые будут — его храмы… Теперь у него так мало времени оставалось на чтение, но церкви виделись ему такими каменными книгами, черты убранства и отделки казались буквицами. И уже будто и слова и фразы этих каменных книг воспринимались его сознанием, его разумом смутно… И еще немного — и прояснятся, прочтутся…

Успенский собор с этими треугольными заострениями и плавным переплетением кровель, широковатые купола, купольная кровельная округленность. Каменно разузоренный Дмитровский собор — светлые округления узких и длинных окошек, изображения звездчатых куполов, треугольники выпуклые, птицы-кони в переплетении цветков и рельефных легких кругов; скульптурное изображение деда, Всеволода-Димитрия, бережно удерживающего на коленях мальчика-сына, оба длинноглазые, большебровые и крючконосые… но какие живые лица из камня — грустные и чуть насмешливые, как бережно приподнялась рука мужеская, и мальчик взмахивает ручками и болтает ножками детскими… Может быть, это отец Андрея, Ярослав-Феодор в детстве?.. Появится ли храм с его, Андреевым, стенным изображением, будет-ли он держать сына на коленях своих?..

Устройство дома также заняло Андрея. Ключи, прислужницы, домовые слуги — все это отдано было в управление Анке. Она скоро привыкла и с уверенностью взялась все ладить. Но Андрей теперь знал, что полновластный хозяин — он сам, он может обо всем приказать. Хотелось устроить и убрать свой дом пышно, красиво. Но немного тревожило: не сочтут ли его безалаберным, ведь еще столько дел неуправленных, важных… Но какое это было удовольствие все же — обустраивать свой дом, свои покои, приказывать о своей одежде и кушанье, и приказы твои исполняются… Приказал пошить для него нижнее и верхнее платье из шелковой материи. Шелк — нежный и гладкий, не то что парча, сукно, крашенина; вши и блохи кусачие не держатся на шелке. Темер донес, что по домам боярским потихоньку ползет слушок о транжирстве Андреевом и расползается слушок этот от митрополичьего двора.

Андрей гордо вскинул голову:

— Я — жемчужная туча! Правитель своего княжества. С ними я еще справлюсь, дай срок! А в грубой одежде притворно смиренной, заеденный вшами да блохами, не стану ходить!..