«Никуда» наступило в начале декабря 2018 года.
Битов стоит на Госпитальном мосту через Яузу и наблюдает за бегущим по набережной молодым человеком в тренировочном костюме Спортклуба МФТИ имени Баумана.
Честно говоря, в Лефортово всё имени Николая Эрнестовича – парк имени Баумана, 29-я клиническая городская больница имени Баумана, в которую сейчас по Госпитальному мосту проезжает карета скорой помощи.
Это через два года тут будут пробки из медицинской спецтехники, а сейчас только одна машина мимо Битова и проехала.
Автор продолжает наблюдать за уже почти исчезнувшим за поворотом реки бегуном, вспоминает, как и он в годы молодости «с наслаждением вдыхал морозный воздух… И словно бы смотрел на себя со стороны, как он легко и красиво бежит».
Бродский вспомнился:
Битов знает, что сейчас его в карете скорой помощи везут в Бауманскую больницу.
Стоящего на мосту человека, самого себя то есть, он, разумеется, не замечает, но на него обращает внимание водитель скорой, удивляется, что это он тут делает в столь ранний час.
Затем Битов попадает в реанимацию.
Тут все идет своим чередом…
Потом Иван Андреевич Битов скажет: «Папа ушел комфортно. В уме, шутил, ввели в кому, не вывели. Царство Небесное!»
Это случилось 3 декабря 2018 года.
P. S.
Из Покровской церкви, где прошло отпевание сочинителя, все отправились на поминки в Нижний Кисельный переулок в ПЕН, президентом которого Битов вот уже два года как не был.
Официальная часть была непродолжительной…
Читаем в «Пушкинском доме»:
«– Ну, прошу… Чем бог послал.
И он поднял свой стакан… Митишатьев опрокинул стакан и выпучился, поспешно запихивая в рот бычка. Лева выпил с достоинством…
– Еще по одной? – и, не услышав ответа, разлил.
Выпили. Лева ощутил тепло и приятность, глаза его повлажнели…
– Еще выпить, – подсказал Митишатьев и достал маленькую.
– Ну ты даешь! – восторженно сказал Лева. – Сколько же их у тебя?
– Сколько есть – все наши, – сказал Митишатьев…
Они выпили и еще выпили, радостно уподабливаясь и понижая уровень. Они говорили, как один человек, обрадовавшись себе, как обществу… Они говорили, как один человек, как один громоздкий, неопределенно-глиняных черт человек».
Что и понятно довольно скоро мемориальные речи уступили место воспоминаниям о том, кто, когда и где пил с Битовым, кто был его любимым учеником, единственной возлюбленной или лучшим другом, которых по мере выпитого становилось все больше и больше, имя им было легион.
Сначала несмело, но постепенно всё громче и громче стал разноситься смех, потому что русские поминки, по мысли, Дмитрия Наркисовича Мамина-Сибиряка, по большей своей части походят на кутеж, который справляют о погибшем прошлом, бездарно и серо потраченном.
Битов не мог этого не предвидеть.
Он смотрел на собравшихся (как когда-то и на себя со стороны) и почему-то радовался за них, хотя многих из них он видел в первый раз.
Затем вышел на улицу, тут было морозно и шел мелкий, почти не различимый в темноте снег, закурил и пошел в сторону Петровского бульвара, вспоминая свое отпевание, вернее, висевший в левом приделе, как раз за гробом, образ Иоанна Предтечи, на котором пророк смотрел на свою же отрубленную голову, а палач-спекулатор заносил над ним обоюдоострый меч.
Больше Андрея Битова никто никогда не видел…
Однако тут читатель вправе возмутиться:
– Но позвольте! А как же роман-поток, роман-мираж, о котором было столько сказано на этих страницах? Где он? Написан ли?
Тут мы можем ответить только словами самого автора: «Роман этот оставим пока в творческих планах».
– Ах, вот оно что… вот оно что…
Основные даты жизни и творчества А. Г. Битова