Андрей Белый. Между мифом и судьбой

Рассказывая о встречах со Штейнером того времени, Белый всегда отмечал, что учитель регулярно давал ему медитации, а потом контролировал, просматривал выполнение учеником «домашнего задания», оформлявшегося в виде рисунков, схем и дневников. «Я, — писал Белый Э. К. Метнеру о том, что происходило в сентябре — октябре 1912-го, подчеркивая, что „это между нами“, — <…> вел Доктору дневник виденного физическими глазами; из того, что я видел в то время, многое оказалось впоследствии почти вполне объективным; из этого явствует: оккультная работа бурно шла во мне <…>» (Белый — Метнер. Т. 2. С. 460)[1520]. В «Воспоминаниях о Штейнере» Белый предстает как эзотерический ученик доктора, «носящий ему интимнейшие „дневники“ эсотерических узнаний» (ВШ. С. 375), и там же подробно описывает «технологию» работы над этими «наглядными» дневниками, вызванную к жизни, с одной стороны, переполнявшими начинающего эзотерика впечатлениями, а с другой — незнанием немецкого языка:

С первого появления у доктора (в июне 12‐го года), он призывал меня (сперва — раз в неделю, потом — реже, все реже), ему сдавать отчет об итоге медитативной работы и о том, что она вызывает во мне: в чисто познавательном смысле, в смысле интимных переживаний, в смысле моральной фантазии; и даже: в мире просто ощущений; так сложилось, что мой первый отчет о данной мне работе вылился у меня в ряде немых схем, положений, являющих попытку и познавательно проработать итоги «упражнений»: узнаний и неузнаний; кроме того: я вел особый «дневник» того, что, простите за выражение, я себе называл «медитативным сырьем»; подгляды, полуподгляды, образы, полуобразы, мысли об ощущениях, ясные, невнятные, самые ощущения, иногда пренелепо показанные (в символах зарисовок), язык знаков, особая гиероглифика (из нее позднее прорастали во вне все мои схемы, вплоть до лекционных). <…> К схемам, знакам, зарисовкам — прибег сперва я ввиду трудности мне с ним объясняться по-немецки (еще опыта не было); необходимость быть точным до педантизма — развязала не рот, а руку (ВШ. С. 362).

Первые упоминания о такого рода «медитативном сырье» относятся в автобиографических сводах Белого («Свидания с доктором») к июлю 1912-го:

4-ое свидание. 31 июля.

Отчет Доктору о своей работе; представил схему; изложили странное происшествие 29‐го июля. Доктор из моих чертежей дал мне задачу; прибавил к имеющейся медитации еще. Мюнхен.

5-ое свидание. 24 сентября.

Подробный отчет Доктору о ходе работы. Одобрение Доктора. Присоединил к 3 медитациям четвертую. И задал работу. Базель.

6-ое свидание. 29 ноября.

Передали Доктору наши тетради и получили по новой медитации. Мюнхен[1521].

Последнее (в «Материале к биографии») — к декабрю 1913-го: