Андрей Белый. Между мифом и судьбой

В заявлении, помимо общей характеристики рукописи и объяснения ее значимости, кратко говорится и о том, когда она была создана и как попала к Перцову:

Статья эта была написана осенью 1928 г. в ответ и в качестве комментария к новой моей философской работе («Основания диадологии»), и поэтому подарена мне Белым.

Следует оговорить, что Перцовым двигала прежде всего нужда. Он бедствовал и достаточно регулярно продавал (или стремился продать) имеющиеся у него книги и автографы. О продаже, а не о подарке речь шла и в этом заявлении: «Цену назначаю 600 руб.». Однако, видимо, даже самому Перцову запрошенная сумма показалась слишком большой, нереальной, и потому он в скобочках трогательно приписал: «Дорого. Согласен на меньшую плату».

Вместе с тем Перцов не предполагал, что цена, предложенная музеем, будет столь оскорбительно мала, что Бонч-Бруевич и закупочная комиссия снизят ее даже не в два раза, к чему Перцов был готов, а в три. «Я <…> прошу 300 р. (там не меньше листа), — мне дают 200. Не знаю, уступать ли?» — размышлял он в письме Максимову[1248]. Но и Бонч-Бруевич не хотел упустить материал и возвращать рукопись владельцу. 14 февраля 1935 года он направил Перцову письмо на бланке музея с обещанием немного повысить цену, если владелец присовокупит к рукописи Белого материалы, проясняющие ее происхождение:

Многоуважаемый Петр Петрович!

Сообщаю, что рукопись Андрея Белого переоценена Приемочной Комиссией Лит<ературного> Музея. Оценка ее повышена до 250 р. при условии, если Вы предоставите письмо, ответом на которое является рукопись А. Белого.

Надеюсь, что Вы не замедлите в исполнении этого условия.

Всего Вам наилучшего,

Директор ЛМ Влад. Бонч-Бруевич[1249]

Перцов ответил незамедлительно, уже 16 февраля, выполнив поставленные ему условия и уточнив жанр и обстоятельства написания Белым этого текста:

Многоуважаемый Владимир Дмитриевич!

Благодарю Вас за сообщение относительно рукописи А. Белого. Письма моего к нему, которое Вы предполагаете как ее первопричину, не существует: рукопись эта была написана Белым как ответ (или, вернее, ответное изложение его взглядов) на две мои краткие записки, которые я послал ему, как резюме наших многих разговоров в Кучине (в 1927–28) и моих философских высказываний.

Эти записки при сем прилагаю (копии, ибо это были выписки из моих записных книжек, — отсюда и их фрагментарность). Записок этих было две — на совсем разные темы: 1) о системе гносеологии, и 2) о системе метафизической морфологии (которую я называл тогда «пневматологией»).

Отсюда и соответствующая двойственность рукописи Белого: сперва он излагает свои гносеологические взгляды (в полемике с Кантом), — потом переходит к метафизической части, отвечая главным образом на последний § 5 этой записки (и на наши беседы) и раскрывая по этому поводу свои антропософские взгляды. <…>

Вот все, что я Вам могу передать, но и возможно, этого вполне достаточно, так как сопоставление моих записок и рукописи Белого разъясняет ее генезис.

Всего хорошего!

Уважающий Вас

П. Перцов <…>[1250]

Сделка состоялась. «Рукопись Белого я продал за 250», — сообщал он Максимову[1251]. Рукопись была присоединена к сформированному еще при жизни писателя фонду Андрея Белого, а потом вместе со всей рукописной частью фонда передана в РГАЛИ (тогда — ЦГАЛИ).