Читаем Андрей Белый. Между мифом и судьбой полностью

Важным моментом в его биографии стало знакомство с поэтом и антропософом, другом Р. Штейнера Христианом Моргенштерном (1871–1914): они сблизились в 1913 году, в Портофино (Италия), где оба лечились от болезни легких. После смерти Христиана Моргенштерна Бауэр жил вместе с его вдовой Маргаретой Моргенштерн (урожд. Гозебрух фон Лихтенштерн; 1879–1968), сначала в Швейцарии, в Дорнахе — Арлесгейме (1915–1917), потом — в Германии, с 1919-го — в маленьком баварском городке Брейтбрунне-на-Аммерзее (Breitbrunn am Ammersee). Вместе они разбирали архив Моргенштерна, Маргарета готовила к печати произведения покойного мужа, а Бауэр работал над монографией о нем. «Благодаря своей книге о Христиане Моргенштерне[873], воспоминаниям Фридриха Риттельмейера о нем самом[874] и биографии „Михаил Бауэр, гражданин двух миров“, написанной Маргарет Моргенштерн[875], он получил широкую известность»[876].

* * *

М. В. Волошина познакомилась с Бауэром летом 1908‐го в Нюрнберге[877], Андрей Белый — в конце 1913‐го в Мюнхене[878]. Примерно в то же время, что и Белый, — Т. Г. Трапезников, А. С. Петровский[879], и уже позже, во второй половине 1920‐х, — М. А. Чехов, вспоминавший, как «не один раз приезжал <…> из Берлина» в его «радушный дом и живал в нем неделями»:

Когда я впервые пришел в этот дом, Бауэр встретил меня как близкого, родного человека. <…> Бауэр никогда не отказывал мне в беседах и охотно отвечал на мои многочисленные вопросы[880].

Тесное сближение Бауэра с русскими антропософами произошло в Дорнахе — Арлесгейме, куда он вместе с Маргаретой Моргенштерн приехал в начале 1915-го.

<…> появляется к этому времени в Дорнахе и Михаил Бауэр, ближайший ученик доктора, очень замечательный антропософ, один из 3‐х глав нашего Общества; он болен туберкулезом; за ним ухаживает Frau Morgenstern, вдова покойного поэта; она поселяется с Бауэром в одной квартире; Бауэр сперва снимает верхний этаж дома, в котором живет Трапезников; с этой поры устанавливается частое посещение Бауэра Трапезниковым; у Трапезникова поселяется A. C. Петровский; он тоже видится с Бауэром; с Бауэром близка и М. В. Волошина; <…> с Бауэром устанавливаются у меня с января месяца очень хорошие отношения <…> (МБ. С. 198), —

вспоминал Белый в «Материале к биографии», в записи за январь 1915-го.

Многим, особенно молодым людям, он помог на их пути советом, а еще больше — своим примером. Для русских, подходивших к антропософии, он был другом и помощником благодаря своей способности с любовью вникать в своеобразие каждого человека, своему недогматическому свободному мышлению и многосторонности своих интересов, —

отмечала Волошина[881]. Белый также подчеркивал: «<…> Бауэр в Дорнахе очень скоро становится естественным патроном русских» (МБ. С. 198).

Для русских в Бауэре воплотились прежде всего их представления о том, каким должен быть настоящий мистик, эзотерик и гностик. «В 1912 году, — писал Белый, — про Бауэра уже говорили, что он один из первых по времени учеников доктора, ставший на самостоятельный путь, т. е. производящий самостоятельные духовные исследования» (ВШ. С. 382). Белый многократно повторял, что «в Бауэре явно бросалось в глаза „тайное“ его (эсотерика)» (ВШ. С. 384), что он «в иные минуты выглядел „преображенно“ ходящим по жизни» (ВШ. С. 385), что «Бауэр — „мистик“, пришедший в антропософию и внесший в нее свое „светское“ изучение философии» (ВШ. С. 389), что под «верой» «он разумел верное знание, опытное знание, или — собственный духовный гнозис» (ВШ. С. 384).

Бауэр и выглядел как мистик.

М. В. Сабашникова. Фотография с несохранившегося портрета М. Бауэра. 1926. Мемориальная квартира Андрея Белого (ГМП)

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

MMIX - Год Быка
MMIX - Год Быка

Новое историко-психологическое и литературно-философское исследование символики главной книги Михаила Афанасьевича Булгакова позволило выявить, как минимум, пять сквозных слоев скрытого подтекста, не считая оригинальной историософской модели и девяти ключей-методов, зашифрованных Автором в Романе «Мастер и Маргарита».Выявленная взаимосвязь образов, сюжета, символики и идей Романа с книгами Нового Завета и историей рождения христианства настолько глубоки и масштабны, что речь фактически идёт о новом открытии Романа не только для литературоведения, но и для современной философии.Впервые исследование было опубликовано как электронная рукопись в блоге, «живом журнале»: http://oohoo.livejournal.com/, что определило особенности стиля книги.(с) Р.Романов, 2008-2009

Роман Романов , Роман Романович Романов

История / Литературоведение / Политика / Философия / Прочая научная литература / Психология
100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
19 мифов о популярных героях. Самые известные прототипы в истории книг и сериалов
19 мифов о популярных героях. Самые известные прототипы в истории книг и сериалов

«19 мифов о популярных героях. Самые известные прототипы в истории книг и сериалов» – это книга о личностях, оставивших свой почти незаметный след в истории литературы. Почти незаметный, потому что под маской многих знакомых нам с книжных страниц героев скрываются настоящие исторические личности, действительно жившие когда-то люди, имена которых известны только литературоведам. На страницах этой книги вы познакомитесь с теми, кто вдохновил писателей прошлого на создание таких известных образов, как Шерлок Холмс, Миледи, Митрофанушка, Остап Бендер и многих других. Также вы узнаете, кто стал прообразом героев русских сказок и былин, и найдете ответ на вопрос, действительно ли Иван Царевич существовал на самом деле.Людмила Макагонова и Наталья Серёгина – авторы популярных исторических блогов «Коллекция заблуждений» и «История. Интересно!», а также авторы книги «Коллекция заблуждений. 20 самых неоднозначных личностей мировой истории».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Людмила Макагонова , Наталья Серёгина

Литературоведение