Анатомия чисел

Именно тогда Иванов понял, что его бессовестно эксплуатируют, и перестал заниматься бесплатным ремонтом. Впрочем, платный ремонт его тоже не интересовал, и он вернулся к своим расчётам.

Малярша-бухгалтер начала кричать, что какой он неблагодарный – ему, значит, сделали бесплатный ремонт, а он не может починить какой-то паршивый Grundig. Ведь из-за него, Иванова, она, Сидорова останется без денег, чем ей семью кормить (о том, что жила она одна, бухгалтер умолчала)? Обещала написать в газету, на телевидение и в Организацию Объединённых Наций и расклеить объявления на всех столбах. Но Иванов был непробиваем.

Как его ни упрашивали, каких только денег ему ни сулили, как ему ни угрожали, – ничего не помогло. Иванов наотрез отказался модернизировать советские телевизоры. Он снова с головой ушёл в свои расчёты.

Что он там считал, над чем он там работал – неизвестно. Но люди остались без телевизоров. Вернее, с телевизорами, но с такими, какие никому и задаром не нужны. Многие успели накупить даже нерабочего хлама, который даже на детали уже не годился, и во всех квартирах стояло по два-три телевизора, годные только под ящики для хранения картофеля.

Народ кинулся к Сидоровой, но та закрылась на два внутренних и три висячих замка, да сверху ещё накинула на дверь стальную цепочку, и стала отсиживаться в своей комнате, как в скорлупе, пока не улягутся страсти. Она до сих пор боится выйти из дома. Ведь именно она и рассказала людям о том, что у Иванова золотые руки. Руки-то золотые, но что теперь народу делать с этими телевизорами? У каждого как минимум три штуки на руках. В общем, довольными остались только магазины радиотоваров, с полок которых смели абсолютно все телевизоры. Так же в накладе не остались комиссионные магазины, распродавшие всё залежавшееся барахло.

Тогда владельцы неисправных наспех накупленных новых цветных «Горизонтов» обратились за помощью к профессору-психологу Торощину. Профессор взял в руки неисправный будильник и зашёл к Иванову. Он хотел заинтересовать мастера новой работой. Он очень надеялся на свой профессионализм. Но в случае с Ивановым эти уловки не сработали. И не потому что Торощин был плохим психологом, а потому что психология Иванова сильно отличалась от человеческой. Тут не могли помочь ни Дейл Карнеги, ни Бехтерев, ни Фрейд с Юнгом. Ведь Иванов не был человеком. Да и Ивановым по большому счёту он тоже не был, его имя было невозможно произнести ни на каком земном языке, вот он и взял самый распространённый псевдоним.

Иванов, даже не взглянув на часы, сказал пожилому посетителю, что будильник марки «Севани» зазвенит лишь только в том случае, если положить его под пресс или ударять по нему кувалдой. Вернее, не зазвенит, а коротко звякнет в последний раз. А этот опыт может проделать и сам хозяин будильника, тут особых навыков не нужно.

Профессор Торощин как психолог потерпел фиаско. И многие владельцы цветных телевизоров навсегда потеряли надежду увидеть на своих экранах семь цветов радуги и четырнадцать её оттенков… У каждого в квартирах стояло по два-три телевизора, которые они надеялись выгодно перепродать.

К слову, профессор Торощин после этого случая практически потерял свою работу. Нет, его ни откуда не уволили, но разве кто-нибудь станет обращаться к профессионалу после того, как он подтвердил свою профнепригодность? Короче говоря, если раньше он получал неслабый доход помимо зарплаты, то теперь он остался сидеть на голом окладе. Тут и математиком быть не надо, чтобы понять – это большой удар для профессора, как моральный, так и материальный.

После этого случая соседи решили, что Иванов – мастер не на все руки, а узкий специалист. Настолько узкий, что у'же некуда. Кто-то пустил слух, что он умеет ремонтировать только «Горизонты» определённой модели, а всё остальные для него тёмный лес. И, конечно же, все в это поверили. Его стали костерить на чём свет стоит, однако лучше от этого никому не стало

По свидетельству жильцов дома, это был довольно симпатичный молодой человек. Немного рассеянный и довольно чудаковатый, вроде как не от мира сего. Можно даже сказать, что немного с придурью. Однажды во дворе люди видели, как Иванов нечаянно наступил на дождевого червя. Червяк оказался вмятым в сырую землю и почти не пострадал. Но Иванов поднял червяка и сделал ему перевязку. Он положил его на сухое место, чтобы бинты не намокли.

Червяк долго лежал на открытом месте и, не имея возможности уползти куда-нибудь в тень, засох на солнцепёке. Иванова это очень расстроило, он похоронил червяка за домом и долго оплакивал его гибель. Говорят, что он потом приходил на место захоронения червяка и приносил цветы на его могилу. Этот факт показывал, каким добрым и отзывчивым человеком был Иванов (люди тогда не знали, что никакой он не человек). Да, он был со странностями, и даже ого-го какими странностями, но всё-таки он был очень добрым человеком. Вернее, очень добрым нечеловеком, не каждый человек может с ним сравниться в гуманности.