Анатомия архитектуры. Семь книг о логике, форме и смысле

Genius loci, подобно всем достойным поклонения божествам, это сущность нашего сердца и ума, существо духовное. Что же до его видимого воплощения, то оно – сам город, сама местность, как она есть в действительности; черты, речь его – это форма земли, наклон улиц, звуки колоколов или мельниц и больше всего, быть может, особенно выразительное сочетание города и реки, отмеченное Виргилием, «реки, омывающей стены старого города».

Ли Вернон. Италия. Избранные страницы. М.: Издание М. и С. Сабашниковых, 1914. С. 2.

Но, конечно, раздолье духам места в старинных городах. Извивы узких улочек полны интриг: что там, за углом или за плавным поворотом? Великий Корбюзье напрасно боролся с кривизной старинных улиц. Он проиграл. Прямые проспекты хороши на бумаге и с высоты птичьего полета. Но ходить по ним скучно. Асфальт инертен, а длинные дома растянуты, как нудное кино. Иное дело те места, где чтили Магдебургское право: не более трех окон на фасаде; брусчатка не дает скучать ступням; глаза жадно поглощают все новые и новые впечатления; проходы под арками манят проникнуть в самую плоть старого города. А наверху, если поднять глаза, можно открыть еще один мир: подлинное царство гениев места – это страна крыш и печных труб. На Востоке, где мало дождей и совсем не бывает снега, крыши плоские. Сверху город видится скопищем простейших кристаллов-кубиков. Это игра горизонталей – повыше, пониже… Зато на севере Европы крыши высокие, скатные. С самого детства мы помним, что именно с них спускаются к нам любимые сказочные герои – Трубочист и Карлсон, Кай и Герда (цветочные ящики, в которых они играли, были уложены над водосточным желобом). Мансарды потому и дороги нам, что вырастают из кровли, из чердаков. Крыши особо напоминают о кристаллической сути архитектуры, это всегда игра объемов, которые растут органично, но не как растения, а, скорее, как друзы в перенасыщенных растворах. Каждый материал, которым они покрыты, имеет собственную прелесть. Хороша черепица. Она от земли, из глины – терракота. Волниста, имеет направление. Тени по-разному ложатся на ее поверхности, подчеркивая объем, очерченный плоскостями скатов. Впрочем, и живописная ржавая жесть старых городов тоже по-своему прекрасна. Достаточно посмотреть на Санкт-Петербург с обзорной площадки Исаакиевского собора. А чем плоха аккуратно уложенная душистая соломенная кровля или камышовые крыши в деревне?

Ну вот, а теперь настало время поговорить о вас, уважаемые читатели. Не стоит думать, что, любуясь архитектурными произведениями или читая рассказы о них, вы остаетесь в стороне. Именно на вас лежит огромная ответственность, поскольку произведения искусства не могут существовать без зрителя. Сами по себе они просто мертвые тела, куски холста, листы бумаги, обломки мрамора и кирпичные коробки. Только люди дают им жизнь. Продолжая метафору Зедльмайра (см.: Зедльмайр Г. Искусство и истина: теория и метод истории искусства. СПб.: Axiōma, 2000), можно сказать, что всякое художественное творение подобно нотам или пьесе. Музыка сочинена, но не зазвучит, пока за дело не возьмутся музыканты. Драматург уже расписал все роли, но без актеров занавес не поднимется. Мы, искусствоведы – профессиональные интерпретаторы, поясняем смысл, обращаем внимание на детали, придаем старым вещам актуальное звучание. Наша роль сродни призванию дирижера или режиссера. Но жить произведение всякий раз начинает именно тогда, когда к нему приходит зритель. Только в его власти дать голос творению, когда-то созданному художником, и зритель же разделяет ответственность за то, чтобы очередное возвращение шедевра к жизни прошло достойно.

Древняя китайская мудрость гласит: «Всякий путь заканчивается на пороге». Так и вы, уважаемые читатели, проделав непростой путь по тропам данной книги, добрались до порога, за которым ждет восхитительный и полный наслаждений мир искусства архитектуры. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!

Что почитать?