Пока у руля державы стоял Сталин, этнический осетин, пока его ближайшим наперсником оставался мингрел Берия — вопрос интернационала никто не оспаривал; интернационал был очевиден. Хрущёв сменил приоритеты, выдвинул этнических русских и украинцев, а евреев, армян, грузин задвинул. Анастас Микоян, помимо того, что стал сподвижником Хрущёва в деле развенчания культа Сталина, оказался не менее важен и как символ сохранения изначальной интернациональной коммунистической традиции. Грубо говоря, из десяти «портретов», то есть членов Президиума ЦК, хотя бы один должен был принадлежать к симпатичному этническому меньшинству. Микоян идеально подходил на эту роль. Сначала ленинец, потом сталинец, принципиальный созидатель, не замаранный интригами, «эффективный менеджер», «советский купец № 1» — он обеспечил Хрущёву его восхождение к переходу в статус Сталина 2.0, уверенного проводника сверхактивной и сверхагрессивной внутренней и внешней политики.
Хрущёв очень сильно и круто себя поставил, когда устранил Берию. Начиная с августа 1953 года авторитет Хрущёва никто не оспаривал. Из событий 1957-го Хрущёв вышел триумфатором, и это во многом предопределило его дальнейшие действия, особенно во внешней политике.
3
Итоги на китайском направлении
В ноябре 1957 года Мао Цзэдун приехал в Москву; это был его второй и последний визит. Официально в рамках Совещания коммунистических и рабочих партий, приуроченном к 40-летию Октябрьской революции. Однако биограф Микояна Михаил Павлов утверждает, что ранее, в июле 1957 года, имел место ещё один контакт Мао с представителем Кремля — и это снова был Микоян. После разгрома «антипартийной группы» он вылетел в Пекин, чтобы лично информировать руководство КПК о произошедших событиях. Мао был удивлён и возмущён. Как так вышло, что ближайшие соратники Сталина Молотов, Каганович и Маленков оказались отстранены от руководства? Мало того, что вы раскритиковали Сталина и нанесли ущерб престижу коммунистических идей, теперь вы убираете и сталинскую команду, не только не смягчаете кризисную ситуацию, но и усугубляете её! Неизвестно, насколько удовлетворили Великого кормчего объяснения Микояна, но сам факт визита он оценил. Лидеры других коммунистических партий не удостоились приезда специального посланника, честь была оказана только товарищу Мао. Он снова убедился, что Москва очень хочет сохранить дружбу с китайскими коммунистами. Но Мао уже разработал новую стратегию. Суть её заключалась в том, что Хрущёву далеко до Сталина, и что отношения двух крупнейших компартий планеты нужно выстраивать заново, а если не получится — то и не надо. Впоследствии, кстати, Мао жаловался Хрущёву на Микояна. 31 июля 1958 года, во время визита Хрущёва в Пекин, он сказал, что Микоян чаще критиковал ошибки Сталина, и умалчивал о его достижениях.
В любом случае, как уже было сказано выше, с 1954 года Мао сознательно и последовательно вёл дело к расколу, и одновременно пытался выжать из союза с Кремлём максимум выгоды.
Между прочим, передача китайцам советских атомных технологий началась тоже в 1957 году. Летом в Китай направилась первая группа специалистов центра «Арзамас-16». Процесс передачи секретных сведений затянулся на годы, учитывая слабую подготовку китайских физиков-ядерщиков и отсутствие необходимой производственной базы. Соответственно, Мао не мог пойти на открытую конфронтацию с СССР, пока не получил собственную бомбу. Окончательный разрыв экономического сотрудничества, в том числе и в атомной сфере, произошёл в 1960 году, когда Мао понял, что его учёные и технологи способны работать самостоятельно. Китайскую бомбу в конце концов успешно испытали 16 октября 1964 года.