Анархист

– Этого ты знать не можешь, не провидец чай… – усмешка скользнула по лицу Щербака. – Я сказал – провести обыск и разъяснительную беседу. Значит надо сделать. Это приказ! Кстати, в этой цедуле Бийск упоминается. Какие-то выборы… Ты, Матвей Иваныч, об этом что-нибудь слышал?

– Ничего не слышал, Христофор Петрович, – пожал плечами Ворожцов. – Я со особым отрядом только вчера из Белоярского вернулся. Третьего дня как головку Сорокинских повстанцев поймали. Позавчера ревтрибунал провели, тогда же и расстреляли. Жалко, что Новосёлов ушёл, и Рогов где-то скрывается. А про Бийск ничего не знаю. Там же вроде всегда тихо было…

– Откуда тогда в листовке про Бийск вдруг выскочило? Думаешь бандитское враньё? – Щербак направился к телефонному аппарату. – Но ты же сам сейчас сказал, что Новосёлов с отрядом ушёл, что Гришка Рогов неизвестно где прячется. Это противники серьёзные. Текст листовки тоже говорит, что сочиняли её не офицерики, не эсеришки недобитые, не простые уголовники. Больше всего похоже на анархические воззвания Рогова. Помнишь, весну прошлогоднюю?

Сейчас позвоним в Бийск и всё узнаем. Ты, Матвей Иваныч, пока свободен. Займись поисками источника «подмётных писем». Найти надо обязательно, как в отдельный батальон ВЧК попадают такие подрывные материалы. Найдёшь, можешь сразу расстреливать. Нечего с откровенными врагами церемонится.

После ухода Ворожцова, Щербак сел за стол и ещё раз внимательно прочитал листовку. Аккуратно сложил её и спрятал в стол. После этого придвинул к себе тяжёлую чёрную коробку телефонного аппарата.

Первый звонок – начальнику Бийской ЧК Фрейлиху. Соединение установить не удалось. Второй и третий звонки также были неудачными. Ни с парторгом, ни с начальником милиции соединиться не удалось. Только после этого он попросил набрать номер председателя ревкома – Правды Михаила Степановича.

– Доброго дня, товарищ предревкома! – по должности, как положено к старшему по чину обратился Щербак к главе Бийска. – Губернское руководство в лице товарища Астахова поручило мне узнать, как дела в вашем Бийске. Хотелось бы услышать коротко, но ёмко, так сказать…

…

– Всё в порядке? Точно? А то слухи ходят про какие-то странные выборы…

…

– Значит приглашаете? На бронепоезде? Всё и в самом деле так серьёзно?

…

– Товарищ Правда? Михаил Петрович! Алё?! Алё!.. Девушка! еще раз с тем же номером соедините!.. Как нет связи? Только что… – Щербак с досады шваркнул трубку на рычаги так, что она подскочила.

– Похоже, что Бийский предревкома прав. Сильный отряд надо отправлять, что-то там странное творится. Стоял, вроде, в депо бронепоезд, надо спросить, да батальон туда послать и вечером он уже в Бийске будет. На БЕПО и радиостанция есть. А смотрится это чудо инженерной мысли, ух… Страху нагоним на всех бийчан, кто бы они ни были, и какие бы там выборы не проводили.

…

БЕПО № 9 «Революционер», собранный на Сормовском заводе попал в депо Барнаульской станции совершенно случайно. При его передислокации из-под Читы в Самару, на перегоне между Тайгой и Новониколаевском что-то случилось с цилиндрами паровоза. Ближайшим свободным депо оказалось Барнаульское, куда и пришлось командировать бронепоезд. Сейчас бронированный монстр из двух бронеплощадок с трёхдюймовкой и двенадцатью пулемётами на каждой готов продолжить следование в пункт назначения. Командир БЕПО Николай Гоманов ждал только приказа. Поэтому сообщение нàрочного от Алтайского ревкома не стало для него неожиданностью. А вот направление на Бийск, да ещё и с ротой чекистов, вызвало некоторое недоумение. Гоманову казалось, что целей для его любимого детища в Сибири уже не осталось.

Весь день ушёл на подготовку к экспедиции. Так как двигался БЕПО на ремонт, то ни боезапаса, ни должного пехотного сопровождения, кроме командира, паровозной бригады из пяти человек и отделения охраны, на его борту не имелось. Пока притащили цинки с патронами, пока прицепили платформы с углем, пока разместили на борту всё необходимое в бою, солнце начало клониться к закату. Базу[117] решили не брать. Рота чекистов легко разместилась на бронеплощадках.

Около четырёх часов пополудни, лязгая буферами, паровоз-овечка коротко просвистел и загрохотал на стыках рельс серым стальным чудовищем. Город провожал их спокойно. Через час наступили ранние зимние сумерки, а когда миновали Троицкое, окончательно стемнело.

Несмотря на наличие парового отопления в стальных коробках холодно. Ветер быстро выдувал тепло, а с металлических плит свисала изморозь. Бойцам особого отряда губЧК во главе с Матвеем Ворожцовым не привыкать к холоду. При свете электрических лампочек мужики травили байки, курили вонючую махру и не ждали никаких сюрпризов, ощущая себя в полной безопасности.