Анархист

Чего? Какой ещё Сорокинский мятеж? – уже орал в трубку глава Сибревкома. Какой ещё Астафьев? Почему в Сибревком не доложил? Прошляпили вы там у себя в Барнауле настоящую диверсию и за это вас можно очень даже и к стенке. Это поопаснее кулацких мятежей и всякой колчаковской сволочи!

…

Это я не про кулацкий мятеж сейчас! Дурья твоя башка! – всё больше расходился Смирнов. – Я про Бийские выборы. Короче! Приказываю. Всех причастных арестовать, допросить, выборы публично аннулировать и объявить незаконными и контрреволюционными. За сопротивление – расстреливать.

Смирнов зачитал в трубку результаты выборов в городской Совет Бийска и, обругав Аристова саботажником и бездельником, бросил трубку.

– А может плюнуть на всё? – пронеслась в голове его мысль. – Всё равно через неделю на моё место прибудет Чуцкаев. Вот пусть он и разбирается со всей этой контрой. Всё равно через месяц съезд партии, а пока он не пройдёт, никто ничего делать не будет…

Тут еще эти Ишимские кулаки… Чёрт бы их побрал совсем… Тоже ведь объявили себя представителями народа. Эти проще, они выборы провести не догадались. Зато Транссиб перерезали. Поэтому нужно давить всех их поголовно.

В сердцах Смирнов сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

– Косарева, Гайлита и Павлунского ко мне. Срочно! – крикнул он секретарю.

…

– Я повторяю, – нервничал, топорща усы, главный чекист Сибири Иван Павлунский, – и ещё повторю… Снять чекистов с фронта борьбы с кулацко-бандтским элементом Ишимкого края не-воз-мож-но! Пусть Алтайские товарищи справляются сами.

– Так не справляются, в рот им ноги, – кричал в ответ Смирнов. Он схватил со стола злосчастную газету и ткнул её в лицо Павлунского. – Вот и товарищ Косарев подтвердит, что без помощи чекистов и Красной армии партийные кадры там бессильны.

– Ты, Иван Никитич, не прав, – подал голос Косарев. Нельзя считать партийные органы нашей революционной коммунистической партии бессильными. Всё-таки именно эР-эС-Дэ-эР-Пе, большевики, подчеркнул он голосом, скинули в октябре министров-капиталистов, организовали победу над деникиными и колчаками, но приходится признать, что без вооружённой силы, партия может значительно меньше. Может, уважаемый Ян Петрович ещё раз подумает и всё-таки выделит для Алтайской губернии хотя бы полк.

– Наша славная двадцать шестая стрелковая дивизия имеет в составе три бригады, – Гайлит сосредоточенно поправил пенсне и на мгновение задумался. – Да, три бригады по два полка и три артдивизиона. Дивизионы можно не считать. Каждый полк занимает стратегически важные населённые пункты. – Гайлит мотнул головой в сторону висевшей на стене огромной карты Западной Сибири.

– Так Петроградский стоит в Тюмени, Карельский – в Кургане, Владимирский движется по направлению к Ялуторовску, все остальные также расположены в соответствие с утверждённым Сибревкомом распорядком. Лично мне не хотелось бы, как я уже докладывал, передавать куда-либо ни одного красноармейца, но если потребуется, подчинюсь любому приказанию уважаемого собрания. – Он закончил и опустился на место.

– Ещё хочу заметить, что разбираться с партийно-агитационной работой вверенные мне части не имеют возможности. Не для этого они созданы, и кадров у них таких не имеется.

– Спасибо, Ян Петрович, – тон латыша, подействовало на председателя Сибревкома успокаивающе. – Кажется, я придумал, как мы поступим. Вы из каждого полка выделите по батальону, получится такой сводный полк, придадите один артдивизион, так, на всякий случай и займётесь привычной уже вам работой. Будете усмирять кулаков и подкулачников Причумышского края. А чекисты Аристова и Ворожцова, как знатоки местных кадров выдвинутся в Бийск и наведут порядок.

– Иван Никитич, – Косарев поднял руку, привлекая внимание. – С этой газетёнкой, что делать будем?

– Своевременный вопрос! – Смирнов кивнул. – Прикажите своим кадрам изымать все экземпляры. Желательно собирать их в отдельную пачку, чтобы понимать, сколько и куда попало. Но, думаю, что половина уже разошлась на самокрутки. Поэтому просто сжечь, а распространителей расстреливать за разложение Красной Армии.

…

(Барнаул. ГубЧК)

Утром того же дня в Барнауле было морозно. Не успел председатель Алтайской губЧК снять с плеч черный форменный полушубок, как в дверь его кабинета влетел запыхавшийся Ворожцов.

– Ты только глянь, Христофор Петрович, что бойцы нашли сегодня у себя в казарме, – глаза его сверкали гневом. – Нет, с этим надо что-то делать. Хорошо, что мои хлопцы – народ проверенный и в боях закалённый, никто на эту филькину грамоту не клюнет. Но эти гниды кулацкие наверняка по всем полкам такие «послания» раскидали. Мало мы их в прошлом году стреляли!

– Стой, Матвей, не части, – Щербак старался сохранять спокойствие. – Дай хоть глянуть, что эти бандиты пишут.

Ко всем солдатам, крестьянам и рабочим!

ТОВАРИЩИ СОЛДАТЫ!