Анарх

Анакванар Сек был, всего лишь, человеком. Стариком, растолстевшим, среднего роста и телосложения. Его одежда была грязной и покрытой жиром. Его руки были заключены в блестящие серебряные латные рукавицы, когтистые и сегментированные шедевры античной брони, которые он украл у какого-то трупа, и он носил их, чтобы похвастаться, что он был фигурой большой важности. Он выглядел, как мерзавец из какой-то помойной банды, который предпочел носить плохо сидящие, начищенные, королевские сапоги, которые он снял с тела высокородного из верхнего улья. Его тело дергалось от паралича. Его кожа была покрыта струпьями и болезненной. Макколл не мог видеть его лица, потому что Сек, одной, хвастливо выставленной напоказ рукой в перчатке, держал треснувшую фарфоровую маску на тонкой палке. Верхнюю часть палки украшала золотая рука, которая закрывала рот маски. Какая-то дергающаяся темнота пряталась позади невозмутимой маски.

Просто человек. Просто мерзкий старик. Макколл сможет это убить.

Беспрерывная болтовня хора лектов увеличилась. Сила псайкеров потянулась по Ораторию. Все вздрогнули, все Сековские старшие офицеры и четверо Имперских нарушителей, прячущихся среди них.

— Пусть мой голос заглушит все остальные, — прошипели лекты в унисон. Теперь постоянные, скрежещущие шепоты соединились вместе в один набор слов.

— Анарх я. Анарх всего, — пропели лекты.

Толпа взревела, тряся кулаками, отдавая честь пальцами к губам.

— Все, чтобы было помещено на места, пришло к своему завершению, — прошипел хор, когда рев затих. — Эта ночь и следующий день. Мои часы. Мои долгожданные моменты, давно предвиденные. Те, кто держит ключ победы, передадут мне то, что всегда было моим.

— Он говорит, — прошептал Макколл, — ... он говорит энкил вахакан, «те, кто держит ключ победы»...

— Я понимаю, — прошептал в ответ Майло, не в состоянии отвести взгляд от помоста. — Я понимаю, что он говорит.

— Но он говорит на Сековском языке... — прошипел Макколл.

— Нет, не говорит, — ответил Майло. — Я понимаю каждое слово. Он объявляет победу.

Нечистые голоса лектов возвысились в ликовании.

— Я послал благословенных переделанных, — провозгласили они.

Толпа снова взревела. — Кимурах! Кимурах! Кимурах!

— Благословенные переделанные, восемь раз по восемь, проскользнули, как лезвие скзеррета, в сердце врага, — хором произнесли лекты. — К рассвету, они вернутся к звуку моего голоса. Они принесут Энкил Вехк, ключ, который бесстыдно был украден у меня. Это будет победа, которую я преследовал. Ключ откроет путь. Ключ разделит звезды. Никто, ни труп-император, ни воин Трона, ни фальшивый ангел, ни... даже никакой отважный магир или гордящийся собой Гор... не выстоит перед яростью моего гнева. Архонат будет господствовать, переделанный во славе. Анарх я.

Толпа снова взревела. — Сек! Сек! Сек! Сек!

Мажо увидел, как мумифицированный гигант поднял изорванную руку, призывая к тишине. Холофернэс увидел, как божественное крыло призвало к порядку. Майло вздрогнул, когда демиург поднял свой кулак, принуждая к вниманию. Макколл увидел жест серебряной перчатки, предлагающей им побаловать его еще несколько мгновений.

— Этой ночью обезглавлена чума Терры, — провозгласили лекты. — Пока благословенные переделанные осуществляли свою святую обязанность, я выпустил скорбь на место под названием Элтат. Херит вер Тенебал Мор. Плохая тень Херитора опустилась на землю. Энкил вахакан погибнут, все. Все их вожди. Все их полководцы. Крестоносцы трупа-пророка, так долго чума нашего королевства, будут кастрированы. Их порядок потерян. Их власть уничтожена. К рассвету, это все будет закончено. Чума Терры будет уничтожена, как уничтожается лихорадка, потерянные и без лидеров, и с завтрашнего дня они рассыпятся, без надежды и в страхе, по самым далеким звездам, и мы будем гнать их перед собой, разбитых, униженных и обращенных в бегство.

Толпа взвыла. Сыны Сека стучали по перилам. Они с восхищением поворачивались друг другу, пожимая руки и обнимаясь.

Мажо открыл рот от удивления, когда дамогор рядом с ним повернулся, крича, и обнял его.

— Дахак энкил вой сахх, магир! — прокричал офицер ему в ухо. Мажо мог чувствовать его пот, вонь его дыхания.

— Дахак энкил? — спросил человек, убирая объятия и смотря на Мажо, озадаченный. — Дахак энкил вой? — Мажо едва мог слышать его сквозь ликование. В любом случае, он не понял слов. Он повернулся в сторону, притворяясь, что он жаждет поздравить человека слева от него.

Дамогор схватил его за плечо и повернул назад. Он схватил Мажо за подбородочный ремень и наклонил его голову, пристально смотря под край шлема в глаза Мажо.

— Оч-ки? — произнес он, не понимая.

Наверху, Холофернэс пытался держать Полковника Мажо в поле зрения в лесу вздымающихся кулаков и раскачивающихся знамен. Он мельком заметил, как Мажо поворачивается, как дамогор хватает его за лицо.

Настало время. Он откинул назад складки своей позаимствованной робы.

— Оч-ки? — прошипел дамогор в лицо Мажо. Яростное понимание вспыхнуло на его лице.

— Фегат! — прорычал он.