Ананке

Выглядел он не таким измотанным, как вчера, гораздо свежее; очевидно, это было следствием противоречий, возникавших в столь своеобразно составленной комиссии. Пиркс подумал, что, согласно элементарной логике, неприязненно относящиеся друг к другу «марсиане» Агатодемона и Сырта должны будут объединиться, если «новые хозяева» станут навязывать свое мнение.

Новая комиссия состояла из одиннадцати человек. Председателем остался Хойстер, но только потому, что, находясь на Земле, невозможно исполнять председательские функции; нельзя ожидать четкости от совещания, в котором участвуют люди, разделенные восемьюдесятью миллионами километров, и если на столь рискованный эксперимент решились, то произошло это, очевидно, под нажимом враждебных группировок. Катастрофа обострила противоречия, в том числе и политические, в скрещении которых давно уже находился «Проект».

Сначала были сообщены все результаты, какие удалось добыть, — для сведения Земли. Из землян Пиркс знал только главного директора верфей ван дер Войта. Цветной телевизор, с абсолютной точностью воспроизводя его облик, придавал его чертам некую монументальность; с экрана смотрел человек с лицом одновременно одутловатым и обвислым, он сидел в клубах дыма — от невидимой сигары: руки ван дер Войта не попадали в объектив, и потому казалось, будто его окуривают ладаном. То, что говорилось в зале, ван дер Войт слышал с четырехминутным опозданием, и еще только через четыре минуты после этого его голос мог прозвучать здесь. Пиркс сразу ощутил к ван дер Войту легкую неприязнь, потому что главный директор сидел как бы особняком, словно другие земляне, члены комиссии, моргавшие на остальных экранах, были всего лишь статистами.

Когда Хойстер закончил, пришлось ждать восемь минут, однако земляне не стали брать слово: ван дер Войт потребовал демонстрации записей с «Ариеля», которые уже лежали около микрофона Хойстера. Каждый член комиссии также получил по комплекту. Нельзя сказать, чтобы это было много, тем паче что интерес представляли только последние пять минут работы управляющей системы. На пленки, предназначенные для Земли, нацелились телекамерами операторы, а Пиркс занялся своими, сразу же отложив в сторону те, с которыми уже познакомился благодаря любезности Харуна.

Компьютер принял решение прекратить посадку и стартовать на 339-й секунде. Это был не обычный старт, а бегство наверх, якобы от метеоритов, то есть нечто совершенно несообразное, какая-то отчаянная импровизация. То, что происходило потом, всю эту бешеную пляску кривых во время падения ракеты, Пиркс счел несущественным, поскольку кривые показывали, как компьютер давился, пытаясь расхлебать кашу, которую сам же и заварил. Существенным был сейчас не анализ подробностей агонии, а поиск причины самоубийственного решения.

А причина оставалась неясной. Со 170-й секунды компьютер работал в условиях колоссального стресса и информационной перегрузки; на командный пункт, то есть капитану «Ариеля», он сообщил об этом только на 201-й секунде. Он уже тогда давился данными и тем не менее все время требовал новых. Но это было не объяснение, а, напротив, новая загадка. Хойстер дал десять минут на ознакомление с записями, а потом спросил, кто хочет взять слово. Пиркс поднял руку — как в школе. Но не успел он открыть рта, как вмешался инженер Стоутик, представитель верфей, который должен был наблюдать за разгрузкой стотысячников, и сказал, что надо подождать, может, кто-нибудь с Земли захочет выступить первым. Хойстер был в нерешительности. То был довольно неприятный инцидент, тем более что произошел он в самом начале заседания. Но тут Романи попросил разрешения сказать несколько слов о процедуре и заявил, что если вопросы престижа будут мешать нормальной работе, то и он, и люди с Агатодемона откажутся участвовать в комиссии. Стоутик взял свое предложение назад, и Пиркс наконец смог начать: