Analyste

Хозяин был стройным симпатичным мужчиной с длинными темными волосами, худым смугловатым ближневосточным лицом, жилистыми натруженными руками и светло-зелеными глазами. Он мгновенно и полностью располагал к себе. В его присутствии было легко и нескучно.

— Здравствуйте! — с полной непринужденностью произнес он, как будто Аналитик был хорошо известным ему, долгожданным и желанным гостем, по-человечески постучавшим в дверь. — А мы как раз обсуждаем ваши приключения. Надеюсь, вы не против?

По-прежнему находящийся в глубоком смущении Аналитик покраснел, закивал и промычал что-то, призванное означать его полное одобрение того факта, что малознакомые люди обсуждают его дела в его отсутствие. Мари несколько пришла в себя и даже проявила некоторую радость по поводу его появления.

— Я — плотник, — отрекомендовался хозяин, — плотник из Назарета. Некоторые здесь называют меня Учителем, но мне кажется, что это довольно нескромно.

Аналитик, вдруг понявший, что за плотник, он же Учитель, стоит перед ним, ошеломленно сел на струганую скамью.

— Очень рад, — каркнул он пересохшим горлом, — меня называют Аналитик.

— Выпейте холодной воды: в такую жару она слаще вина из Кармеля.

Глава 7

Аналитик медленно пил действительно удивительно вкусную холодную воду из глиняной чашки и пытался прийти в себя. Он поймал взгляд Мари, которая смотрела на него с сочувствием и едва сдерживаемым смехом. Неудавшийся ниндзя-невидимка понял, что его драматическое появление из кустов будет забыто очень не скоро. По-прежнему улыбающийся плотник из Назарета дождался, пока Аналитик осушит всю чашу, и обратился к нему:

— Сам я, конечно, драк не одобряю. Хотя, когда был помоложе и, естественно, живым, иногда под горячую руку позволял себе врезать особенно неприятному типу. В общем, был дураком и грешником, как и все. Сейчас, разумеется, стыдно… Но ваш случай другой. Судя по рассказу Мари, я бы поступил точно так же, как и вы. А то, может, и покруче! Поэтому, собственно говоря, я и решил защищать вас. При несомненном условии, что вы согласитесь на мою помощь…

— У меня и в мыслях бы не было отказаться, — с чувством сказал Аналитик, вспомнив загадочные слова Михаила о его защитнике. — А можно спросить, как здесь судят?

— Смею уверить, что Римское право не используют! — невесело засмеялся его защитник. — Слишком много старых обид связано с Империей. Впрочем, как человек, имеющий непосредственный опыт общения и с правом Иудейским, могу сказать, что старозаветный Синедрион, который здесь по-прежнему является высшим судебным органом, — это вам, мой друг, тоже не суд присяжных! Я уже лет двести говорю иерархам, что пора бы воспринять это очередное достижение человечества. Они, конечно, вежливо слушают, но отвечают, что пусть все остается по-старому. Даже мои бывшие ученики! Никогда не думал, что именно Основоположнику будет так трудно втолковать, что человек невиновен, пока существуют сомнения в его виновности. Пытаюсь приводить себя в пример и объяснять, что, будь тогда суд присяжных, меня бы никогда не приколотили к дереву гвоздями. А они отвечают: мол, тогда и христианства бы не было! Мол, на все воля Божья! Если уж суждено кому-то невинно пострадать, то никуда не денешься! А ведьи из них тоже почти никто своей смертью не умер: кого распяли, кому голову снесли, а кого зверям скормили. Хорошо еще, что мне удалось институт защиты протолкнуть.

— То есть даже вам здесь приходится нелегко?

— Послушайте одну историю. Жили-были две вороны. Обыкновенные, черные, в стае. И вот в один прекрасный день у них вылупился птенец. Хороший, пушистый, здоровенький. Вот только белого цвета. Все знакомое воронье слетелось и начало каркать: мол, не к добру это, откуда эдакий белый уродец взялся, избавьтесь от него, пока не поздно! Но отец-ворон и мама-ворона встали на защиту своего дитяти, защелкали клювами и каркунов отогнали. А птенчик стал взрослеть и оказался умным и добрым ребенком. Вот только не хотел летать в стае. Не любил он, когда воронье тучей слеталось на умирающих животных — глаза выклевывать. Не любил, когда у больных да слабых птиц пищу отбирали. Шло время. В один прекрасный день огромный голодный орел решил пообедать и застал воронье сообщество врасплох. И многих бы он успел убить и искалечить, если бы не отвлекла его наша белая ворона. Которая и умерла мученической смертью в его когтях. И стала примером для подражания среди остального воронья. Посмертно. Дорогой мой, белая ворона — птица красивая и редкая. Но сородичи таких не любят. И гибнут они в первую очередь. И почитать их начинают лишь после смерти!

— Учитель, я слышал, что праведников здесь пытают, в том числе и невинных. Тоже говорят, что ничего не поделаешь: надо боеприпасы кропить для Корпуса ангелов…