Аналогичный мир

— Это? Было. Там же, я рассказывал. Что это сэр?

— Телятина с трюфелями.

— Однако… Шикуем, Джонни.

— А трюфеля — это что?

— Королевская еда, Фредди. Трюфели, Эндрю, это грибы такие.

— Грибы, сэр?

— Да, подземные. Ну, растут под землёй. Большая роскошь.

— Дорогие наверное. Я слышал… слышал, такие конфеты есть.

— Конфеты из грибов? Ты что, пьяный уже?

— Нет, такие конфеты действительно есть. Шоколадные.

— Вот, я же говорил!

— И пробовал? — поинтересовался Фредди.

— Не помню, — Андрей виновато пожал плечами.

— Шоколад это всегда хорошо, — улыбнулся Эркин.

Фредди с удовольствием рассмеялся, сразу сообразив, на что намекает Эркин, Андрей смущённо начал краснеть, но Эркин уже продолжал:

— После скачек тогда как раз вовремя было. Спасибо, сэр.

— На здоровье, — улыбнулся Джонатан. — Скакал ты лихо.

— На прыжке рисковал сильно, — покачал головой Фредди.

— На подъём ей бы дыхания не хватило. Я, как посмотрел накануне, понял… прыгаю, — Эркин обвёл их блестящими глазами. — Или отваливаю. Ну, совсем на трассу не выхожу.

— Забрало тебя, — рассмеялся Фредди.

— Забрало, — кивнул Эркин. — Раз ввязался в игру, выигрывать надо.

— Правильно, — кивнул Андрей. — Знаешь, что можешь? Так давай!

— Играть наверняка надо, — улыбался Джонатан.

— На скачках ты наверняка проигрывал? — Фредди с насмешливым укором смотрел на Джонатана. — Эх, лендлорд, в собственную лошадь, в своего пастуха не поверил, проиграл.

— Как так? — удивился Андрей.

— Ну, ковбой, — усмехнулся Джонатан, — я тебе ещё припомню, — и стал объяснять: — Я ставил, что Эркин придёт в первой десятке, а… другой поставил, что в первой пятёрке. Вот и проиграл.

— Другой — это русский из комендатуры?

— Ну, всё то вы знаете! — рассмеялся Джонатан.

— А как же, — ухмыльнулся Андрей. — Стук, он на обе стороны слышен.

— Ничего, сэр, в игре всякое бывает, — Эркин озорно улыбнулся и продолжил уж очень участливым тоном: — Пастухи тоже в лендлорда должны верить, а и Андрей, и я, мы тоже на вас проиграли.

— Это когда? — поинтересовался Фредди. — В Мышеловке, что ли?

— Андрей в Мышеловке, а я здесь.

— Ладно, — Джонатан держал удар. — Сейчас к рыбе перейдём и расскажешь.

Джонатан неожиданно ловко и быстро поменял посуду. Так что парни не успели ни сообразить, ни дёрнуться.

— Это форель, — сразу объяснил Джонатан. — К ней белое вино. Совиньон. Фредди…

— Знаю. Ты же и учил. Вот так, парни.

И снова молчание. Слишком непривычно и вкусно, чтобы ещё разговаривать.

Дав парням распробовать и обдумать свои ощущения, Фредди покосился на Джонатана и вклинился в вяло завязывающийся разговор о рыбалке.

— Так как там было с проигрышем, парни?

— Это в Мышеловке? — Андрей улыбнулся воспоминанию. — А просто. Вы тогда играли, а мы с навесов смотрели и ставили на вас. На тебя, Фредди, легко ставить. Карты видны, а ты, какие карты пришли, так и играешь. А с вами, сэр, я пролетел пару раз. Играете не по картам, а как вам нужно.

— Спасибо, Эндрю, — искренне поблагодарил Джонатан. — Такая оценка…

— Нет, действительно классно сделано, — Андрей улыбался открыто, без подвоха. — Ведь… Фредди рассказывал вам о том, как ты его называл, Гарри, да?

— Да, Глазастый Гарри.

— Вот, у него было… ну, резче, что ли, он зло работал, понимаешь?

— Да, — кивнул Джонатан. — Его и звали Грязным Гарри. А… кого он обыграл?

— У нас его звали Гиеной. А как раньше, не знаю.

— Гиена? — Джонатан посмотрел на Фредди.

Фредди покачал головой.

— Не знаю. А приметы какие помнишь?

— А зачем? — улыбнулся Андрей. — Он уже там, со всеми. Я один выскочил.

Джонатан на какую-то долю секунды окаменел: таким холодом пахнуло от улыбки Андрея. И Фредди, спасая вечер, посмотрел на Эркина.

— А я уже здесь проиграл, — улыбнулся Эркин.

— Здесь-то на чём? — удивился Джонатан. — В "Приму" просто так не заглянешь.

Эркин на мгновение опустил ресницы. Вот чёрт, но надо говорить, чтобы Андрея увести. Да и… Ладно. Уже начал. Шагнул, так иди.

— Я спорил, что вы три приёма сделаете, сэр. А вы второй не закончили и уснули. Я и проиграл.

— Что? — искренне изумился Джонатан. — Какие приёмы? Ничего не понимаю.

Фредди и Андрей смотрели на Эркина с таким же недоумением. Ну что ж… Правда, подстава, как ни крути, получается, но… ну, да ладно…

— Сэр, когда внутри свет включён, а окна не закрыты, то снаружи всё видно. У неё, ну, где вы заснули, пижама красная кружевная, вы ещё в пуговицах путались.

Джонатан медленно начал краснеть, у Фредди округлились глаза. Эх, ну, была не была, а то ещё подумает, что за ним специально следили.

— Понимаете, сэр, спальни у всех на двор выходят, раньше рабские бараки загораживали, а теперь они сгорели, а шторы ни одна… леди не задёргивает. Ну, мы и сядем в кусты за забором, и всё видим. И играем, как на скачках.

— А меня ты чего не позвал? — с детской обидой в голосе спросил Андрей.

— Ты бы заржал не вовремя, а там тихо надо, — спокойно ответил Эркин.

Задыхавшийся Фредди, наконец, смог захохотать. Он хохотал так, что Эркин смотрел на него уже с тревогой. Как и на ставшего тёмно-пунцовым Джонатана.