An Indefinite Amount of Forever (ЛП)

Драко едва не сболтнул, что он до сих пор время от времени обзывает её грязными словечками и дразнит, но теперь ей это, похоже, нравится. Он сильно сомневался, что Эдвард оценит юмор. К тому же каждый раз, когда Драко думал о том, насколько ужасно он вёл себя с Гермионой в Хогвартсе, ему становилось не по себе.

— Этот мелкий пацан говорил ей, что она не принадлежит его миру. И Гермиона его ненавидела. Ненавидела то, что он отстаивал, и то, что из-за него она не чувствовала себя на своём месте.

— Могу себе представить, — вздохнул Драко. Ничего из этого не было новостью. И всё же было странно слышать об этом в таких подробностях. У Эдварда не было ни одной причины умалчивать темы, которые Гермиона тактично обошла в разговоре.

— Так что представь себе моё удивление, когда она привела этого мелкого невежественного грубияна в мой дом и сказала, что влюблена в него.

Драко разглядывал узоры на столешнице кухонного острова. Он не знал, что сказать. Как защититься, когда и сам не находишь себе оправдание?

— Я понимаю.

Эдвард недоверчиво ухмыльнулся, скрестив руки на груди.

— Ты понимаешь?

— Если бы кто-нибудь обращался с моей собственной дочерью так, как я обращался с Гермионой в детстве, я бы подвесил его за яйца над полем для квиддича.

Эдвард покачал головой: слова Драко его ничуть не тронули.

— Ты не способен понять. У тебя нет дочери.

И тут Драко сказал два слова, от которых у Эдварда Грейнджера поседели даже волосы в ушах.

— Может, будет.

В тот самый момент, когда Драко осознал свою ошибку, Эдвард уже тряс его, схватив за грудки:

— Что ты сказал?

— Папочка? Что ты вообще делаешь? Отпусти Драко, сейчас же!

Гермиона! Он спасен. Конечно, она будет в бешенстве, когда поймёт, что он почти рассказал её отцу о ребёнке, не посоветовавшись с ней, но в эту секунду у него были проблемы посерьёзнее.

— Гермиона, что имел в виду этот… парень, когда сказал, что у него, возможно, будет дочь?

Она выпрямила спину, вызывающе сжав губы. Несмотря на её уверенную позу, Драко отчётливо видел, что она взбешена. Всего один взгляд в её глаза, и он заметил тот самый оттенок тебе-пиздец в её радужках.

— Он имел в виду… — она вздохнула. — Я беременна.

Отпустив Драко, Эдвард сосредоточил всё своё внимание на повзрослевшей женщине, которой когда-то давно менял подгузники.

— Ты — что?

— Эдвард, дорогой, что вы все делаете на кухне? — Джин застыла в дверях, ощутив напряжённую атмосферу в комнате. — Что происходит?

Не сводя глаз с Гермионы, Эдвард ответил:

— Наша дочь только что сообщила мне, что беременна.

Широко распахнутыми глазами Джин уставилась на Гермиону:

— Минни, дорогая, это правда?

Гермиона вздохнула.

— Я не хотела рассказывать так рано.

— Но у тебя будет ребёнок?

— Да.

— Ребёнок Дрейки?

— О, да бога ради, мама! Ты умрёшь на месте, если назовёшь его «Драко»? Он ненавидит это прозвище!

Драко рассмеялся над её признанием:

— Джин, она имела в виду, что…

— Я имела в виду, что вам обоим пора относиться к нам как к грёбаным взрослым! Мы с Драко не дети и можем принимать самостоятельные решения!

Все замолкли. Моргнув, Джин осторожно начала:

— Мин… гм… Гермиона, дорогая. Ты же знаешь, мне не нравится, когда ты так выражаешься. Я понимаю, что ты целыми днями окружена подростками, но это ещё не значит, что стоит перенимать их словечки.

Гермиона потёрла виски:

— Проблема не в моих выражениях, мама.

— Конечно, не в этом! — вмешался Эдвард. — Проблема в том, что этот… негодяй соблазнил нашу дочь, склонил её к жизни во грехе, а потом оплодотворил её.

Драко сузил глаза:

— Признателен за ваше мнение насчёт наших отношений.

— Гермиона — это моё дело.

— Уже нет. Она взрослая женщина. Она собирается выйти за меня замуж, и ты ничего с этим не поделаешь.

Эдвард уже открыл рот, чтобы возразить, но Джин его опередила:

— Кажется, нам стоит открыть бутылку коньяка, которую мы берегли на чёрный день. Мы все выпьем по чуть-чуть, а потом обсудим это, как взрослые.

— Кроме меня, — возразила Гермиона.

Джин зависла.

— Это же пятидесятилетний «Chateau de Montifaud». В чём дело?

— В фетальном алкогольном синдроме, — закатила глаза Гермиона.

— Ах да, — Джин взглянула на Драко, — а ты, дорогой?

— Мама, нет, — ответила за него Гермиона. — Драко обещал, что тоже не будет пить, пока не родится ребёнок, чтобы поддержать меня.

— Вижу, моя дочь хорошо тебя натаскала, — издевательски усмехнулся Эдвард. — Не удивлён, что в ваших отношениях она за мужика.

— Знаешь что? — разозлился Драко. — Пошёл ты.

— Есть решение! — воскликнула Гермиона. В комнате стало тихо, все взгляды обратились к ней. Она прикусила губу. — Давайте все помолчат, пока я как следует не обдумаю, что сказать дальше.

Драко покачал головой.