Амриты

Мудрые потянулись к клубам мрака, и мрак потянулся к ним, они шагнули в открывшиеся воронки и исчезли.

Оставшиеся не были мудрыми, они растерялись. Они не знали, стоит ли повторить поступок мудрых или надо ждать их появления.

Некоторые из них, не дождавшись, ринулись к стенам и стены поглотили их, другие, проявив благоразумие, предпочли ожидание.

За ними вернулись.

Они выходили в новый мир поодиночке, наученные мудрыми. Каждый выбирал себе струну, один из бесчисленных путей, сошедшихся в узле. Они распутывали клубок, нащупывали, звали, и струны слушали, подчиняясь.

Мир, где они появились, не ждал их. Они превратились в невольных чужаков.

Они почти не встречали себеподобных, а если и встречали, то те не жалели принимать их.

Сначала они разбрелись, пытаясь существовать поодиночке. Они теряли друг друга, и не знали, сколько их осталось. Так продолжалось до тех по, пока трое мудрых не собрали всех в Убежище. Тогда оставшиеся недосчитались изначальных, но вместо них мудрые привели других.

Их снова было девяносто девять. Всегда.

– Прошли века, прежде чем амриты научились жить среди людей, – Настя услышала голос Маркуса и очнулась.

– Это легенда? – спросила Настя.

– Изначальные утверждают, что так и было.

– Думуз изначальный? – предположила Настя.

– Он так говорит, – ответил Маркус.

– А разве вы не знаете, кто из вас кто? – удивилась Настя.

– Сейчас очень трудно об этом судить. Изначальные долго были рассеяны по всей земле. Кто-то уходил, кто-то рождался.

Амриты с трудом вспомнили язык изначальных, расшифровали собранные ими знания. Многое было утрачено. Сама понимаешь…

– Выходит, не такие уж вы и всемогущие, – сказала Настя, – просто люди, наделенные некоторыми способностями.

– Можно и так сказать, – согласился Маркус.

– Что ж, спасибо за информацию, – Настя оглянулась. В огромном зале не было никого кроме неё и Маркуса. Амриты ушли.

И впервые она ощутила давление времени. Тысячелетия пронеслись где-то там, над поверхностью планеты, которую Настя привыкла считать своим домом. Миллиарды рождались и умирали, любили, рожали, убивали, властвовали, совершали открытия, предавали себя и других, развязывали войны, возводили храмы, дворцы и пирамиды, жили. Создавались и падали цивилизации, извергались вулканы, поднимались горы, реки наполняли моря, качался вечный океан, сгорали звезды, и неслась в черной пустоте живая планета, подставляя бока желтому солнцу.

А здесь в этой точке все оставалось неизменным. Изначальным. И она – Настя, часть этого изначального, крохотная песчинка, неизвестно каким ветром занесенная в узел мира.

– Мне пора, Маркус. А то дома волноваться будут. – Она сказала это и улыбнулась, сопоставив вечность с домиком в пригороде, где сейчас спят те, кого она любит.

– Мы умеем ждать, Настя, когда-нибудь, ты останешься. – Ответил Маркус.

– Пока, – Настя развернулась и пошла к стене, ловить свою струну.

Уже привычно закрыв глаза, Настя без труда представила себе свою комнату и шагнула.

Дом в пригороде

Утром мама с трудом разбудила ее.

– Настя, мы едем к бабушке, от нее сразу домой. Так что, ты остаешься за хозяйку. Помогай дедушке.

– Хорошо, мам, – Настя зевнула и потянулась. – Можно я еще посплю?

Мама посмотрела с тревогой, прикоснулась к Настиному лбу.

– Бедная моя девочка! Как же ты переутомляешься, – посетовала мама, – ну, поспи. И гуляй побольше. Я позвоню.

Она чмокнула дочь в макушку и вышла.

Настя упала головой на подушку и натянула одеяло.

«Неужели сегодня у меня будет спокойный день» – успела подумать она и отключилась.

Проснулась от пения телефона.

– Миша!

– Насть, я тебя разбудил? – милый, он волновался за нее!

– Я что-то заспалась, – Настя рассмеялась счастливым смехом. – Молодец, что разбудил. Приедешь?

– Конечно, – обрадовался он, – если я не очень помешаю…

– Нет, ты не очень помешаешь, – веселилась Настя, – наоборот, я тебя буду ждать, очень-очень!

– Я скоро! – пообещал Миша.

Настя бросила телефон на подушку, вскочила, потянулась и, напевая, закружилась по комнате.