Ами-Де-Нета [СИ]

— Обжора ты, — Даэд устроился, поспешно вытаскивая из кармана ракушки и камни, сжал в кулаке, уставился на свое запястье, прикидывая, может, нужно снять эту, плетеную. Или наоборот.

Ноги плотно увязли в мышечных карманах, казалось, попали в густую кашу, и она застывала, упругая и сильная.

А потом все случилось очень быстро, прошелся по глазам красный свет, стелясь длинными полосами по зеленоватому небу, ниже мигнула алая скобка, вылезая из воды. Солнце, успел подумать Даэд, которого откинуло назад, потом вбок, потом — лицом на гладкие перья, и снова назад, так что уперся глазами в кромешную, лишенную даже звезд, темноту. Это солнце восходит там, над мелкой водой, где сидит на камне старый рыбак, произносящий незнакомые слова. Культура, телевизор, снимаешь, корреспон-дет, нет, дент. А рядом с ними такие знакомые, совсем человеческие. Солнце, небо, вода, пожарить рыбу. Песок. Жена. Он говорил, уезжают. Вырастают и покидают это место. Почему?

Изгибая спину, чтоб не мотало его на поворотах, Даэд подумал, а я бы вернулся. Остался. Если бы это не морок, наведенный дымкой и пустотой.

— Эй! — голос Янне вырвал его из раздумий, — чего застрял? Жить там собрался?

Даэд огляделся, недоумевая. Тьма не изменилась, ни блика, ни звезды. Ни тем более — огромной стены Башни. А голос вот он — совсем рядом. Уже раздраженный.

Он опустил голову, пытаясь оглядеть себя. Провел кулаком по груди, кожей ощущая знакомую мягкую чешую. Чуть согнул колено, натягивая эластичную ткань защитного костюма. Вернулся. Все вернулось и ксиит принес его. К голосу Янне. Но где же Башня?

— Вперед наклонись. Ксиит подлетит ближе. Давай, я тебя сниму. Герой.

— Я… я не вижу, Янне. Ты где?

— Да перед тобой! Вниз погляди, ну?

Даэд послушно свесил голову. Не увидел ничего, только мерно взмахивали огромные крылья, гоня и качая ветер.

— Темно, — сказал вполголоса и повторил громче, — темно, Янне, нет ничего.

В ответ флейта пропел несколько приказывающих нот, движение крыльев изменилось, желудок Даэда сполз ниже, потом все снова выровнялось. И снова мерно хлопали крылья, в кромешной темноте.

— Ты! — заорал вдруг Янне, — герой, кшаат тебя сожри! Ты меня обманул, да? И девка твоя тоже! Я тебе мальчик? Теперь сиди там, на матке, пока не сдохнешь! А я держать вас тыщу лет не буду! У меня своих дел полно.

— Подожди! О чем ты? Янне, что мне делать?

Даэд шарил руками по перьям, разжав кулак, выронил в пустоту прихваченные камушки, не заметив этого. Всматривался туда, откуда слышалась ругань охотника вперемешку с резкими приказами флейты. Каждый раз после ноющего звука ксиит трепыхался, будто на привязи, и продолжал взмахивать крыльями, удерживаясь на месте.

— Думал сделать из Янне дурня? Теперь сиди там, хлебай. И кто дурень оказался?

— Янне, скажи. Что?…

После нескольких выдутых нот Янне сердито и быстро проговорил, вроде бы уже ближе, чем раньше:

— А надо было брать свою Илле. Наврал, да? Картошка глупая. Попробуй ногу.

Даэд согнул колено, но мышцы ксиита сжались, стискивая ступню и щиколотку до резкой боли. Вторая нога тоже не слушалась. Над его головой тихо ругался Янне, прерываясь, чтоб выдуть из флейты несколько приказных нот. И вдруг сильная рука цепко схватила его за плечо, в ухо задышал горячий шепот:

— Рассказывай. Плати, как платил бы за мерель, за целую кучу. Скорее!

— Я… — мысли метались, прыгали, не имея сил выбрать одно. В голове крутились воспоминания. Девушка, медленно танцует, кланяясь и протягивая руки, уже украшенные ссадинами от щелчков длинного клюва. Мальчик с маленьким барабаном, читает нараспев, со страхом глядя на огромную голову, и челюсти, усеянные мелкими острыми зубами. Руки протянуты к зверю, предлагая собранные сокровища — самые-самые. Прозрачные камешки, флакон драгоценного стекла, лепестки памяти с лучшими воспоминаниями.

— Я… Птица, подобная зверю, зубы и крылья, видом дракон! Чертишь собой темноту!

— Хорошо. Давай, да. — руки Янне делали что-то, ощупывали, дергали, расстегивали воротник, открывая грудь ночной темноте, такой — кромешной.

— Мерель зеленый, слезы желаний. Мягко мерцает в дивном флаконе. Я расскажу вам о давних событьях, сложенных вечностью в сильные крылья. В самом начале была пустота. Башня летела, одна и прекрасна. В ней народилась чистейшая дева, звездам подобны глаза ее были. Капли дождя — как печальные слезы, влагой своей орошали ресницы. Где ты, великий и сильный охотник? Где мой любимый, никто мне не скажет…

— Тащи ногу. Медленно. Не молчи!

— Скажет лишь ксиит, великая птица, зверь, исполняющий сердца желанья!

Даэд напряг мышцы, осторожно вытаскивая ступню из мышечного захвата, медленно-медленно, в такт высокопарным словам поэмы. Мягкий сапог, пришитый к штанине, плавно соскользнул, Даэд, извиваясь, освобождался от костюма, стараясь на нажимать коленями на спину ксиита. Янне тянул его вверх, уменьшая давление. Другая нога скользнула, пиная спину, ксиит встрепенулся, заклекотал, дергая крыльями.

— С-скорее! Есть подарок?

— Что?

— Кинь ему! Хоть что!