Амфитрион

– Они друзья с детства… При этом у них то, что называется love-hate relationship[32] в самой запущенной форме. Если я правильно понимаю, ссора вышла на новый виток из-за того, что Пересветов не то обманом, не то воспользовавшись состоянием «измененного сознания», заставил Ослябина сделать его совладельцем главного хлебозавода последнего, Ослябин же – как бывает в таких ситуациях – будучи не очень против, тем не менее обозлился. В таком вот своеобразном тандеме они занимаются хлебным бизнесом уже не менее десяти лет и доселе преуспевали. Однако, изучив материалы, я подозреваю, что и Карен, и Генрих с удовольствием занялись бы другим делом, теперь уже по отдельности.

Тут Митя перевел дух и продолжил:

– Они с удовольствием получат независимость от… хлебной проблематики, а следовательно, и друг от друга. Большое же, как говорят у нас в России, видится на расстоянии, а лицом к лицу лица не увидать. Как только они разъединятся, дороги их либо разойдутся, либо, если им будет по-прежнему интересно делать какое-нибудь общее дело, останутся вместе, но уже… друзьями.

Пока мысли покидали Митю в виде звуков, Брайан молчал и, дружелюбно кивая, смотрел куда-то вбок. Когда план был озвучен, он помолчал еще немного и спросил:

– Как же вы предполагаете дать им «независимость от хлебной проблематики»?

Митя вздохнул.

– Я составил бизнес-предложение, – он извлек из портфеля лист и подвинул к Брайану, – здесь основные характеристики их предприятий, прибыльности и прочего… Думаю, транснациональные монстры типа Food Planet могли бы заинтересоваться. А вам, наверное, проще с ними связаться, чем мне.

Шотландец опять помолчал, не меняя позы, потом откинулся назад, сложил руки на груди и смял губы. На лист с экономическими показателями Карена и Генриха он даже не взглянул, но лицо его приобрело неопределенно-мечтательное выражение. Посидев так несколько минут, он одним изящным глотком выпил весь свой кофе, после чего позвал кофейную девушку. Против ожидания, она смотрела на своего работодателя с тем же отсутствием жизненного тепла, что и на Митю.

– Нэнси, – совершенно по-ленински прищурив хитрый золотой глаз, спросил Фардарриг, – скажи, пожалуйста, где мой омни?

Вместо ответа Нэнси округлым жестом семидесятилетнего фокусника, делающего свое дело с веселым осознанием безысходности, извлекла из-за спины нечто неопределенное и таким же неопределенно-размытым движением передала это нечто начальнику. Пробормотав благодарность, Фардарриг натянул омнитек на правую руку, а коготь надел на левую. Митя обратил внимание, что двойка у Фардаррига была какая-то странная – омнитек вообще не захватывал запястье, а надевался как будто только на половину кисти, коготь же был длинный и черный, без обычных веселеньких искр умного сенсора внутри. Дальше произошло нечто футуристическое – положив руку на стол, Фардарриг раскрыл большой и указательный пальцы, составив между ними прямой угол. В руке у него, прямо на поверхности стола, появился голубой экран. Фардарриг постучал когтем по экрану – Мите не было видно, на что именно он нажимает – и в глубине стола, неожиданно превратившегося в гигантский монитор, возникла призрачная голова в обрамлении странной змеящейся прически.

– Delphine, my gorgeous! – весело вскричал Фардарриг. – How’s the vending of comestibles?

– Salut, Brian, – ответила женщина на другом конце туманным голосом. – Ca va bien, merci, et toi? To what do I owe the pleasure of this call?[33]

– I have a fellow here from Russia. He wants you to buy some bread-making chappies. I’ve looked at the metrics and it sounds like a good deal.[34]

Загадочная Дельфина (Митя, несколькими аккуратными стежками передвинувшись на стуле поближе к Фардарригу, разглядел точеные черты и совершенно неумолимое выражение лица) задумалась. «Кто это?» – подумал Митя. Не может быть, чтобы этот вот смешливый Брайан так вот запросто позвонил… хм, это ведь довольно редкое имя, и…

– I have some spare cash, – подумав, произнесла женщина, – and I wanted to move into Eastern Europe anyway.

– Eastern Europe my foot! – нетерпеливо воскликнул шотландец. – Moscow is a market as big as London and Paris rolled into one. Why aren’t you even today there?

– No need to push, – огрызнулась женщина. – You say their bottomline looks solid?

– Yes. And, Delphine, I understand the Chancellor wants this deal to happen.[35]

Повисла еще одна пауза из тех, что как будто высасывают из предыдущего разговора всю энергию, чтобы потом передать ее следующей фразе во всей огнедышащей откровенности. В этот раз такой фразой стал иронический вопрос Дельфины:

– So then I don’t have much choice, do I?[36]

– Why on Earth would you ever say so, love? – с обидчивостью надувного крокодила спросил Фардарриг. – Nobody would ever force you into anything… distasteful.

– You demon, – пробормотала его собеседница. – D’accord, I will take your word for it. For now, it’s a yes, and tell this Russian that he has our authority to negotiate. But if you let me down, I’ll kill both of you[37].