Амфисбена

Со времени предыдущего моего письма произошло много событий; главное, что я подыскала наконец квартиру.

Прежде всего: она не находится ни в одном из тех мест, которые мне нравятся в Париже больше всего. Итак, я не поселилась ни в одном из прекрасных домов Вандомской площади, чей благородно выдержанный стиль Людовика XIV так мне нравится. Не буду жить я и в одном из старых особняков времени Людовика XIII, что окаймляют площадь Вож. Ни высокие каменные фасады, ни живописные кирпичные павильоны не приютят моей особы. Не буду я иметь помещения и в симпатичных домах, окружающих сад Пале-Рояль, балконы которых с лепными вазами возвышаются над ним. Не следует Вам меня представлять в каком-нибудь достойном и мрачном здании на набережной Малакэ или в какой-нибудь просторной и элегантной постройке на авеню Булонского леса. Лаура де Лерэн не устроит свой очаг ни в окрестностях Люксембурга, ни в центре Сен-Жерменского предместья. По многим причинам я не сделала этого, главным образом потому, что подобные помещения слишком чувствительно отозвались бы на моем бюджете. Установив это, я принуждена была заняться более скромными местами жительства.

Так как я колебалась между правым и левым берегом Сены, то одну минуту у меня явилась мысль разрешить это колебание, поселившись на острове Сен-Луи. Признаюсь, что меня довольно-таки привлекало очаровательное своеобразие этого старинного квартала. Я часто там гуляю, и это одно из тех мест, куда я возвращаюсь охотнее всего. Я очень люблю его. Он образует в Париже какую-то островную провинцию, с своеобразной и особенной прелестью. Я не могу себе представить, что остров Сен-Луи подчинен городскому управлению. Я не могу отказаться от мысли, что остров Сен-Луи, как отдельное государство, имеет привилегии и самоуправление. Для меня он вроде "Валь-д'Айдоры" {Оперетка Галеви и Сен-Жоржа.}, республики Сан-Марино, княжества Монако. Он должен иметь собственный свод законов. Там должны жить по чисто местным нравам и обычаям. Меня не разубедят в том, что на острове Сен-Луи есть губернатор, и губернатор этот живет в особняке Лозэна, есть епископ, и что местожительство этого епископа – в особняке Ламбера, и главный судьи, заседающий в особняке де Бретонвилье. У всех личностей должен быть особый костюм и особые знаки отличия. Они должны возглавлять таинственные церемонии и тайные пиршества. Ночью по молчаливым улицам острова, несомненно, двигаются шествия, фантастические процессии. Потом, наутро, все входит в обычный порядок, и остров, потерявший власть волшебства, снова принимает обыкновенный свой вид, полубуржуазный, полупростонародный, со своими старомодными особняками, старыми домами, лавками. Конечно, Жером, если бы я поселилась на острове Сен-Луи, я бы открыла там множество любопытных вещей, и "Женщина без головы", что находится на углу улицы Ле Регратье, рассказала бы мне странные вещи! Но я приехала в Париж не для того, чтобы мечтать, а для того, чтобы жить здесь, призраки же – не общество! Поэтому, несмотря на соблазнительность этого квартала, несмотря на прекрасные виды на Сену, несмотря на печальное достоинство древних домов, я отказалась от мысли сделаться островитянкой. Я не буду женским Робинзоном острова Сен-Луи. Я не узнаю его секретов, мне не откроются его тайны!

Квартал, выбранный мною, гораздо менее романтичен, но гораздо более подходит к образу жизни, который я собираюсь вести. Он не слишком изящен, не простонароден, не пустынен, не шумен. Улица, где я буду жить, носит название приличное, легко произносимое и запоминаемое. Последний пункт очень заботил меня. При теперешней мании давать улицам названия по именам более или менее великих людей, можно рисковать провести свою жизнь под покровительством какого-нибудь господина, фамилия которого состоит из сочетания таких слогов, что вам не понравятся или даже просто приведут в ужас. Эти звуки обозначения Вам придется произносить десять раз на дню, слышать, как их произносят ваши друзья, сообщать их вашим поставщикам, надписывать наверху вашей почтовой бумаги. Весь день вы зависите от какого-то милостивого государя, которого вы не знаете, к которому не чувствуете никакого уважения или симпатии и который навязывает вам звучности неприятные, ненавистные или смешные.

Вы скажете, это пустяки. Да, но эти пустяки имеют свое значение, и подобные мелочи играют большую роль в приятности или неприятности нашего существования. Они имеют свое место, незначительное, но действительное, в нашем счастье. Я бы ни за что не хотела забираться на житье в улицу, название которой мне слишком не нравилось бы. Наоборот, прелестно быть, так сказать, гостем любимого художника или писателя. Я очень хорошо себя представляю живущей на улице Мариво, Альфреда де Виньи, Евгения Делакруа или Ватто, но не могу себя вообразить на улице Ипполита Флаша или на бульваре Распайль.