Американская разведка против Гитлера

Операция началась с регулярных прогулок Бруса с ночным сторожем посольства. Когда оба подружились, Брус сообщил о своей «проблеме». Мол, он встречается с любовницей, но в отель ее приглашать боится — жена может распознать измену. Поэтому было был здорово «задерживаться» вечером на работе и ласкать милую прямо в посольстве. Там есть удобный диван в одном из салонов для приема гостей. Сторож поначалу колебался, но получил щедрые «чаевые» и согласился пускать в посольство «даму сердца» Бруса. После каждого свидания влюбленные сердечно прощались с охранником и гладили его собаку.

19 июня 1942 года Брус и «Синтия» подъехали к посольству на автомобиле, на заднем сиденье которого был спрятан «медвежатник». Машину припарковали напротив посольства. Охраннику сказали, что у них сегодня годовщина знакомства, и предложили вместе отметить эту славную дату шампанским. Сторож согласился и принял вместе с волшебным напитком дозу нембутала, предоставленного англичанами. Сторож быстро уснул, после чего порядочную дозу нембутала налили и в миску его собаки.

Когда оба «сторожа» крепко спали, «Синтия» впустила в посольство «медвежатника». Тот неожиданно долго провозился с замком сейфа и открыл его только в районе четырех утра. Времени на то, чтобы сфотографировать коды и вернуть книги на место, уже не оставалось — скоро должны были прийти уборщицы. Пришлось списать шифр сейфового замка и быстро ретироваться под ворчание начавшего просыпаться пса.

УСС и британцы решили повторить попытку 21 июня. На этот раз «Синтии» поручалось самой открыть замок сейфа. Брус трусил и наотрез отказался во второй раз усыпить охранника. Пара под понимающую улыбку охранника успешно зашла в посольство, и «Синтия» стала колдовать над сейфом. Но она нервничала, и у нее ничего не получалось. В два часа ночи было решено прервать операцию.

На сей раз Хантингтон достал сейф, похожий на тот, что стоял во французском посольстве, и «медвежатник» три часа учил «Синтию» его открывать. «Синтия» сдала экзамен, но настояла на том, чтобы при третьей попытке «медвежатник» находился где-нибудь неподалеку от посольства. Перед этим Брус сообщил охраннику, что его любовница хотела бы провести с ним в посольстве целую ночь. Тот не возражал. Но когда пара подошла к посольству, она увидела рядом с ним два припаркованных подозрительных автомобиля. Оказывается, сотрудники отеля сдали «Синтию» ФБР как «женщину легкого поведения». Гувер всегда выставлял себя борцом за чистоту нравов и поручил своим людям следить за странной дамой.

Любовники для вида разделись и, как выяснилось, правильно сделали. К ним в комнату якобы случайно заглянул охранник, видимо любитель «клубнички». Бормоча извинения, он наконец удалился и Синтия проникла в комнату с сейфом. Там она открыла окно, и в него с улицы залез «медвежатник». На сей раз он управился быстро, и вскоре в соседнем отеле группа УСС активно фотографировала шифровальные книги. В 4.30 книги были возвращены на место. «Синтия» стерла отпечатки пальцев на сейфе, и пара под ручку вышла из посольства.

В течение 48 часов шифры были отосланы в Лондон.

«Синтия» вышла замуж за Бруса, и они счастливо жили на родине француза в его фамильном замке близ Перпиньяна до того, пока Эмми Элизабет Торп не умерла от рака 1 декабря 1963 года.

Что касается пропаганды, то Рузвельт после Перл-Харбора поручил Доновану только «черную пропаганду» (Morale Operations), то есть подрывную, источник которой нельзя было проследить. «Белой», официальной пропагандой занималась Служба иностранной информации (Foreign Information Service, FIS), которую возглавил Нельсон Рокфеллер.

Группа пропаганды УСС была основана в январе 1943 года и имела два подразделения: радиопропаганды и печатных средств. Требовалось распространять ложь и дезинформацию для подрыва боевого духа армий и населения вражеских государств. Выпускались поддельные иностранные газеты, листовки, распространялись ложные слухи. Однако люди Донована так и не смогли убедить ни конгресс, ни президента в результативности такой работы. Не хватало конкретных примеров.

В частности, оказалось, что выпускники Гарварда часто знают иностранный язык лишь по учебникам или по общению со своим кругом (богатыми людьми «высшего общества») за границей. Но они не могли, например, выпустить «липовую» газету от имени обычных немецких солдат-дезертиров. Снобы из «лиги плюща» не знали, как говорят обычные немцы, не имели они понятия и о солдатском жаргоне вермахта.

Одна из сотрудниц отдела пропаганды УСС (знавшая японский язык) вспоминала: «После трех лет, проведенных в отделе пропаганды за утаиванием правды, намеренным искажением новостей и распространением слухов, мне было очень трудно написать правдивую статью для газеты…»[75]

Листовки и радиопередачи для японских солдат отрабатывали на японских военнопленных, которых для этой цели специально привезли в Вашингтон. Вскоре выяснилось, что листовки написаны слишком «книжным» языком и сложными иероглифами, которые большинство солдат даже не понимало.