Амазонки Моссада. Женщины в израильской разведке

Эти трагедии омрачили ее последние годы. Она тяжело заболела и умерла в 2003 году. «Каждый раз она молилась о том, чтобы этот год был последним для нее, — рассказала репортеру Ури Блау ее племянница Мира Давис. — Она просто сдалась. Да, она поддерживала общение с девушкой Хаима, учила языки, постоянно чем-то занималась. Но изнутри она была сломлена и только дожидалась конца…»

8. Изабель Педро. Высокие каблуки Каира

После возвращения Йоселе 4 июля 1962 года Иссер Харель и Моссад были героями дня. Иссера повсюду чествовали и поздравляли, но продолжалось это недолго. Всего лишь через пару недель, 21 июля, Насер продемонстрировал свои ракеты на параде в Каире, газеты запестрели заголовками об угрозе немецких ученых, и многие в Израиле стали негодовать на Моссад. Спецслужбы пренебрегли своей прямой обязанностью: пока немцы разрабатывали в Египте машину Судного дня, члены Моссада, переодетые раввинами, бегали по Европе за ребенком. И вот это Моссад? Вот этим он занимался? И куда глядел Иссер Харель?

Харель немедленно отправил лучших офицеров в передовой штаб в Париже и поднял по тревоге своих шпионов в Египте (подробно о немецких ученых в Египте рассказано в главе 4). И все же Моссад действовал совершенно вслепую. Рамсаду нужно было любой ценой найти и допросить хотя бы одного немецкого инженера, участвовавшего в египетском проекте. И действительно, через несколько недель Ализа Маген услышала о том, что Моссад успешно завербовал одного ученого-инженера. Он работал в Египте, но приехал по делу в Европу. Проблема была в том, что от одного вида офицеров Моссада он терял дар речи. И тогда решили обратиться к Ализе Маген.

«Он был так перепуган, — вспоминала Ализа. — Приставленный к нему член Моссада никак не мог его успокоить. Тогда меня вызвали в Париж. Я приехала. Они мне сказали: „Тебе надо с ним встретиться. Может, если он увидит молодую девушку, — а мне было тогда двадцать два, — то успокоится“». К тому же немецкий был ее родным языком. Она вылетела в Зальцбург и встретилась с этим ученым, Отто Йокликом, один на один в уединенном доме. «У меня и вправду получилось найти к нему подход». А затем она сообщила коллегам: «Слушайте, ребята, я могу уговорить его съездить в Израиль, чтобы он лично отчитался».

— Что?

Они не могли поверить, что Лизхен, как ее прозвали, способна этого добиться.

«А я им сказала: „Я привезу его в Израиль“. И потом снова связалась с ним».

Йоклика она уговаривала: «Ну же, давай, съезди в Израиль». Сама мысль об этом приводила его в ужас. Но она продолжала убеждать его: «Я полечу с тобой, я все время буду рядом. Я гарантирую твою безопасность. Поверь, тебе абсолютно не о чем беспокоиться».

Ей удалось завоевать доверие ученого.

«Итак, я добыла для Израиля первого ученого из египетского проекта. Это был абсолютный успех. Этот человек очень нам помог». Ученый действительно рассказал израильтянам все, что знал. «Внезапно мы смогли подступиться к действовавшей в Египте группе, которая была для нас загадкой. Это было первое мое достижение. Позже я привезла еще одного».

После этого Харель дал старт жестокой кампании против немцев (см. главу 4). Но ему требовалось больше разведданных, а это значило, что нужно было больше агентов на местности — в Каире.

За десять месяцев до этого. Октябрь 1961 года. С пассажирского теплохода «Теодор Герцль» в порту Хайфы высадилась Изабель Педро, стройная и элегантная, словно сошедшая с полотна художника. Ей было двадцать семь лет. «Мой отец поехал в порт, — вспоминала ее племянница Рути Анер, — чтобы встретить ее и подвезти до дома в пригороде Хайфы Кирьят-Хаим. Я была еще совсем маленькой, когда впервые увидела эту бесподобную девушку. Она была особенной. Яркая, сексуальная, красивая, со стройными ногами, на пальце перстень с фиолетовым камнем, на руках золотые браслеты. Никогда не забуду, как она была одета: коричневая плиссированная юбка, украшенная золотым шитьем, легкая шелковая блузка и туфли на высоких каблуках. Вообще она была миниатюрной, но из-за каблуков казалась высокой. А языки! Она говорила по-английски, по-французски, по-португальски, на идише и знала все немецкие диалекты. Не считая ее родного испанского, конечно, ведь она родилась в Монтевидео в Уругвае. К этим языкам вскоре добавился иврит, который она выучила в спецшколе в кибуце Уша. Она приезжала к нам в гости по выходным, а когда окончила курсы иврита, то переехала в городок Гиватаим на окраине Тель-Авива».

Рути поражали солидные познания Изабель и ее талант к общению с людьми. «В жизни у тебя есть два флакона, — сказала как-то Изабель восторженной племяннице. — Один полон духов, в другом — яд. И ты сама выбираешь, какой использовать».