Амаркорд смерти

– Твой старик бросил расследование, – сказал Грэм. – Твой отец бросил меня. Все эти годы, пока вы с Гидеоном ели пиццу по вечерам перед телевизором и смеялись, я сидел на цепи. Как собака. Неделями не видел света, еды и воды. Он ломал меня. Ломал по-настоящему. Как физически, так и ментально, – Сайлент шмыгнул носом. – Можно ли из хорошего человека сделать монстра? – спросил он.

Грэм наклонился ближе: Кара видела агонию его глаз. Видела всю ту злобу, что кипела в нем долгие годы.

– Можно, детектив. Ты видишь этого монстра перед собой, – ответил Сайлент. – Мы могли бы быть друзьями. Да, Кара, могли бы… Но волею судеб оказались на противоположных сторонах обрыва. Обрыва, на дне которого плещется кровь моих жертв.

Кара молча слушала Сайлента, не зная, что тут можно ответить. Если все это правда, то теперь многое встало на свои места. Все его письма, вся эта война, объявленная именно ей! Раньше Кара не понимала, что она ему сделала, что он так решил на ней отыграться? Сейчас пазл начал складываться.

– Гидеон мог спасти меня, – Сайлент играл желваками на лице – Но твой отец сдался. Он бросил расследование… А вместе с ним и меня в самое жерло вулкана, – Грэм поправил волосы, растрепавшиеся от ветра. – Я не родился убийцей, Кара. Убийцей я стал, потому что выбора у меня другого не было.

Сайлент выдохнул. Сделал шаг назад, проведя рукой по лицу. Хилл видела его внутреннюю борьбу. Видела всю ту рефлексию, заполнившею нутро. Но как ему можно было помочь, да и заслуживал ли он помощи вообще? Перед Карой стояло чудовище. Без клыков и шерсти, но тоже чудовище.

– Моя жизнь была неутомимой жаждой насыщения, – сказал Сайлент. – А мир – ареной, где сталкивались те, кто, стремясь к этому насыщению, преследовал друг друга, охотился друг за другом, поедал друг друга. Ареной, на которой проливалась кровь, Кара. Ареной, на которой царила жестокость, слепая ярость и хаос без начала и конца.

Сайлент сглотнул. Помолчал секунду, а потом добавил:

– Мне пришлось стать таким, – сказал он. – Мне пришлось превратиться в монстра. Ведь только так я мог выжить среди монстров. Психопат, эгоцентрист, для которого нет авторитетов. Тот, кому плевать совершенно на всех!

Грэм вновь подошел к Каре и взял ее за руку. Хилл дрогнула, но не стала ничего предпринимать.

– Да, детектив, – Сайлент сжал ладонь Кары. – Это все я. Но в свое оправдание могу сказать, что в мире человека, который меня воспитывал, по-другому было просто не выжить… Если я – дьявол, то представляешь, кто он? И именно у него находится власть над всем этим миром, – Грэм еще несколько секунд сверлил Кару глазами, а потом ушел прочь.

Детектив посмотрела на свою ладонь: в ней лежало два крошечных свитка, покрытых кровью. Хилл поднесла их к лицу и сразу же почувствовала знакомый запах псины. Точно так же пахнет Цербер Полуночников. Развернув свитки, она увидела координаты. Высота и долгота.

Вот что искал Сайлент. Вот зачем ему нужно было распотрошить Цербера в псарне. Вот почему он старался первым добраться до тела мертвого Цербера на базе Ра.

Он искал координаты…

Но отчего они? И если в тех двух церберах были спрятаны свитки с цифрами, то что спрятано в монстре Полуночников?

Глава 16

Кара не знала, что произойдет дальше: изнасилуют и убьют ее сразу, или же будут мучить долгие недели и месяцы. Она не знала, куда увели Боба и Билла… Наверняка эту парочку тоже не ждало ничего хорошего. Вопрос времени, когда и их головы полетят с плеч. В этом детектив не сомневалась ни секунды.

Шахар приказал наложницам сопроводить Кару вниз. Туда, где проходило главное торжество по поводу полной победы Полуночников. У клана не осталось конкурентов. Самое время отпраздновать.

Идя по коридорам отеля, чувствуя, как они становятся все уже и уже, детектив попросилась в туалет. Одна из рабынь с клочками выдранных волос на голове позволила ей уединиться. Каре нужно было остаться наедине, хотя бы на секунду.

Хилл закрыла за собой дверь, оказавшись в самом засранном гадюшнике, который она когда-либо видела. Три кабинки, кафель, позолоченные унитазы, но Полуночникам удалось загадить это место так основательно, что находиться в нем было почти невозможно.

Задержав дыхание, Кара встала перед заляпанным зеркалом с мерзкими надписями и заплакала. В своем шикарном вечернем платье со стильной прической Кара Хилл выглядела лишним артефактом в общей картине, ведь окружало ее одно дерьмо: как снаружи, так и внутри всего этого места.

Если Сара Пэйн надеялась создать рай для людей, то у нее получилось все ровно наоборот. «НЕБО» стало настоящим адом, в котором обитали одни лишь черти. И каждый из них был хуже другого…

– Фак, – Кара вцепилась руками в раковину.