Амара

Эд знал, что должен удержать чертов кол чего бы это ему не стоило, каким бы скользким он ни был. У нее могли быть ключи от клетки, и он мог выторговать их у нее, обменять ее жизнь за их свободу.

- Давай, Эд! - кричала Вирджиния. - Покалечь эту сучку!

* * *

Амара все видела. И для этого ей не нужны были глаза, которых у нее не было.

Амара ждала.

Эйприл Валсарра корчилась в агонии. Боль была непреодолимой. Эйприл с трудом могла вымолвить два слова подряд, боль захлестнула ее мыслительный процесс. Затем она и вовсе завыла в муке.

Сначала синтезатор речи передавал ее крики в виде глубокого басового рева.

Затем микрофонная гарнитура сползла с нее, когда она билась в конвульсиях. Мгновенно ее крики превратились в высокий вопль.

Но сквозь пылающее красное инферно, которое было перед глазами женщины, в ее голове пронеслось одно слово, которое Амара видела, словно то было начертано огромными буквами на плакате размером с площадь Египта.

Месть.

Будь ты проклят, будь ты проклят!

* * *

Грейс боролась с дилеммой. Если бы она включила свет, то смогла бы видеть. Но тогда и ее смогут увидеть и люди, издающие крики и ужасающие вопли.

Тогда, возможно, очередь кричать дойдет до тебя, Грейс Баклан.

Ну и черт с ним, - подумала она.

Но если я включу свет, а потом сразу побегу к двери, может, они меня не поймают? К тому же, похоже, они слишком заняты тем, что делают друг с другом всякие жуткие вещи. Хватит одного вопля этой женщины, чтобы понять, что здесь какая-то камера пыток. Звучит так, как будто она целуется с пилорамой.

И если я буду прятаться здесь в темноте, они рано или поздно найдут меня.

А что насчет женщины и ее ребенка?

Э-э... я не смогу им помочь, если меня тоже схватят.

Все еще держа палец на выключателе, она поднялась на ноги. Когда зажжется свет, ей нужно будет рвануть со всех ног.

Прочь из этого сумасшедшего дома. Назад к Коди.

Она сделала глубокий вдох.

Вот так.

А потом щелкнула выключателем.

* * *

Все еще лежа на платформе, все еще удерживая скользкий кол, все еще моля о чуде, Эд Лейк удивленно моргнул, когда зажегся свет.

Он посмотрел на свои руки, и ему показалось, что на них малиновые перчатки.

Только это были не перчатки.

Сморщившись от боли, Эйприл Валсарра глотала воздух, пытаясь подавить боль.

Ослепленная агонией, она не видела света.

Грейс подняла руки, чтобы прикрыть глаза от ослепительной вспышки.

Она была готова бежать.

Бежать, как лань, к двери.

Но не смогла.

Просто окаменела на месте.

То, что она увидела, не могло ей присниться и в страшном сне.

Девушка смотрела на развернувшуюся перед ней сцену, которая могла бы сойти за карнавал для проклятых. В ярком свете стояли четыре клетки. Три были размером с пикап. Одна клетка была меньше, на колесах.

Взгляд Грейс был прикован к ближайшей к ней клетке.

Вот это было невообразимо.

Это зрелище была настолько же невероятным, насколько и ужасным.

Молодой парень, одетый в брюки, рубашку и без обуви, лежал на платформе под крышей клетки. На крыше клетки стояла на коленях красивая женщина, одетая лишь в пеньюар - та самая, которую Грейс видела на крыше дома.

Она стояла на коленях, почти касаясь крыши головой, сделанной из какого-то полупрозрачного материала, похожего на стекло, и корчилась, двумя руками сжимая темную палку, которая торчала из рук парня и входила в ее плоть.

По телу Грейс пробежала ледяная дрожь.

Боже милостивый...

Она поняла, что сейчас видит.

Парень вонзил в несчастную какой-то кол. Женщина не могла оторваться от острия, как не пыталась, истекая кровью.

Кровь стекала по колу, по рукам парня, капая на пол клетки.

Отвратительно... она, должно быть, в агонии.

Наверное, даже умирает.

Вот дерьмо!

* * *

Эд уставился на то, что натворил.

Теперь в ярком электрическом свете он мог видеть нанесенное увечье своей истязательнице. И куда именно был нанесен удар.

Все вышло не так, как он думал.

На этот раз она не сидела над отверстием, чтобы принять его член в себя. Вместо этого она собиралась взять его член в рот, когда он в темноте ткнул вверх своим самодельным гарпуном. Острие вошло в ее горло чуть ниже челюсти.

Вошло достаточно глубоко, чтобы крюк мог зацепиться.

Теперь она не смогла убежать.

Да она и говорила то с трудом.

Господи, сколько крови!

Кровь хлестала из ее раны потоком.