Амальгама

– Полагаю, их число сократится, – неохотно признал Бард. – Ветер – наш кормилец; если он будет просто пролетать насквозь, не задерживаясь в Осколке, за это придется заплатить некоторую цену. Но разве будет лучше, если сардовая половина оторвется от гармовой, и каждая будет предоставлена сама себе?

Ответа у Рои не было. Она была уверена, что такое уже случалось, по крайней мере, однажды, но кто мог знать, сколькими страданиями и смертями пришлось за это заплатить?

– План довольно изобретательный, – заметил Зак, – но чтобы завербовать достаточно большую команду, не говоря уже о том, чтобы добиться понимания и согласия всех, кого это затронет, потребуется не одна жизнь. Мне неприятно это признавать, но нам, вполне возможно, придется смириться с риском пережить как минимум еще одно деление. Возможно, перенеся катастрофу, люди охотнее согласятся пойти на любые меры, чтобы предотвратить ее повторение в будущем, но я не верю, что это возможно, пока большинство по-прежнему сомневается в реальности угрозы.

Его слова вызвали в Рои то же самое виноватое чувство облегчения, которое она ощущала каждый раз, когда очередная серия измерений подтверждала отсутствие перемен. Пусть опасность и открытое противостояние отступят в будущее. Пусть об этом беспокоится другое поколение.

– Возможно, все не так просто.

Рои не сразу узнала этот голос. Оглядев пещеру в поисках говорившего, она поняла, что это была Нэт, молодая ученица Тана. Насколько было известно Рои, до вступления в их команду Нэт с момента младенческого обучения только и делала, что пасла сусков, что, однако же, не помешало ей проникнуться шаблонной математикой так, будто та была ее второй натурой.

– Я уверена, что если очередной раскол будет похож на предыдущий, – продолжила, немного смутившись Нэт, – то многие люди сумеют его пережить. Веса увеличатся, но новые Осколки окажутся меньше, и вес сам по себе будет не настолько большим, чтобы причинить нам вред. Ветер будет дуть, как раньше, зерновые продолжат расселяться по земле и, погоревав о своих товарищах, мы продолжим жить своей жизнью.

– Но все может сложиться иначе.

Она замешкалась. – Продолжай, – ободряюще сказал Зак. – Мы все хотим тебя выслушать.

– Я изучала шаблоны, которые описывают движение камней по замкнутым траекториям, – сказала Нэт. – Если мы, находясь на нулевой линии, бросаем камень непосредственно в сторону гарма или сарда, он движется по замкнутой линии, эллипсу, длина которого примерно втрое больше его ширины.

– Это замкнутое движение показывает, что тело, которое изначально движется по нашей орбите, а затем немного от нее отклоняется, будет по-прежнему оставаться рядом с Осколком. Даже если мы бросим камень вдоль нулевой линии, придав ему постоянное движение в этом направлении, он не сможет улететь слишком далеко к гарму или сарду от нас. Орбита, которая возникает при небольшом отклонении от нашей собственной всегда удалена от средоточия примерно на то же самое расстояние.

– Все верно, – согласился Зак.

– Проблема, – продолжила Нэт, – заключается в том, что со временем изменилась не только сила весов, но и соотношение между ними. Если Карта весов заслуживает доверия, то на момент ее составления все относительные величины весов отличались от современных. Полный гармовый вес был в три раза больше вращательного. В настоящее время их отношение превышает три с половиной. Если бы мы находились на нулевой линии во времена Карты весов и бросили камень к гарму, то форма его орбиты отличалась бы от той, которую мы наблюдаем сегодня; соотношение длины и ширины в ее случае составляло бы всего два к одному.

– Если отношение между гармовым и вращательным весом продолжит расти по мере приближения к Средоточию, то петля будет становиться все длиннее и уже. Но форма меняется быстрее отношения весов, и как только это отношение достигнет четырех, петля перестанет быть петлей. Как только отношение весов станет равно четырем, камень, брошенный в сторону гарма, уже никогда не вернется на нулевую линию. Вращение Осколка будет по-прежнему изгибать траекторию камня, но гармовый вес станет настолько сильным, что баланс будет нарушен, и камень не вернется назад.

Наступила тишина, во время которой собравшиеся обдумывали последствия ее слов. Все, что Нэт говорила насчет камня, брошенного в нулевой пещере, в равной степени касалось и самого Осколка. Если бы отношение весов изменилось в соответствии с ее сценарием, то даже самое незначительное возмущение, способное подтолкнуть Осколок к гарму, уже не привело бы к едва заметному отклонению от первоначальной траектории. Вместо этого Осколок бы моментально начал со все возрастающей скоростью падать прямо в центр Средоточия.

– Есть ли шансы, что это отношение всегда будет строго меньше четырех? – спросил Руз. – Что по мере приближения к Средоточию оно будет стремиться к этой величине, но никогда ее не достигнет?