Амальгама

Рои обрадовалась. – Хорошо, что вы нас посетите. Вас так давно не было. – Раньше ей не доводилось видеть, как угасает жизнь близкого человека, и Рои никогда не знала, чего ждать дальше. Силы то покидали Зака, то снова возвращались, и каждый раз, когда они шли на спад, Рои чувствовала страх за его жизнь. Но зачастую, чтобы поднять его на ноги, хватало нескольких смен отдыха, хороших новостей насчет команды и достойной внимания задачи Он уже никогда не сможет добраться до гарм-шаркного края Осколка, но на нулевой линии, возможно, сумеет продержаться еще несколько дюжин смен.

Попрощавшись с Заком, Рои оттолкнулась от стены и полетела через пещеру к той точке паутины, где находилось ее собственное оборудование. Каждую смену она подсчитывала несколько циклов, совершаемых тремя периодическими движениями, пытаясь выяснить, не изменилось ли что-то в их соотношении. Как только часы Руза сами по себе будут признаны надежным стандартом, она будет использовать их для измерения абсолютной величины циклов, но пока что ей было достаточно фиксировать их отношения.

Она привела аппараты в движение и стала терпеливо наблюдать, считая циклы при помощи трюка, позаимствованного у Гула, новичка, который до этого работал на складе – а именно передвигая нанизанные на проволоку камешки вместо того, чтобы доверять все своей памяти или тратить драгоценную кожу, делая пометку на каждое событие. Несмотря на то, что все три движения медленно угасали с течением времени – в каком бы разреженном воздухе ни двигались камни, и как бы хорошо ни были смазаны оси, соединенные с крутящимся стержнем «Ротатора» – на измеряемых ею периодах это не сказывалось, и пока она могла четко отслеживать каждый из циклов, это постепенное затухание не представляло никакой проблемы.

Наблюдая за камнями, Рои мысленно представляла, как их траектории могли бы выглядеть с точки зрения какого-нибудь невообразимого космического наблюдателя, плывущего в Накале высоко над орбитой Осколка. Задача о том, как эти орбиты огибали Средоточие, завораживала и одновременно выводила ее из себя. Если Карта весов заслуживала доверия, то давным-давно – и предположительно на большем расстоянии от Средоточия – любое свободно падающее тело должно было бесконечно двигаться по одной и той же замкнутой кривой. Не было никакой разницы в том, двигалось ли оно по простой окружности или одновременно колебалось вверх-низ или внутрь-наружу, поскольку все три движения имели один и тот же период. Теперь же все выглядело так, будто нечто сплющило и деформировало эту закономерность, вынудив циклы нарушить строй, но каким-то чудом сохранив найденный Заком баланс весов.

Она закончила счет. За восемьдесят пять циклов шомаль-джонубных камней плоскость вращающегося стержня повернулась шестьдесят восемь раз, а камни, летавшие по замкнутым петлям, совершили сорок пять оборотов. Эти числа не изменились с тех самых пор, как она впервые взялась за их измерение.

Рои записала результаты с привычным для нее смешанным чувством. Любое изменение вызвало бы настоящий восторг, открыв новую возможность разгадать тайны веса и движения. Когда они с Заком обнаружили три цикла, числа говорили сами за себя, но наступившее с тех пор молчание обескураживало.

Вместе с тем Рои понимала, что любое изменение не ограничится одним лишь интеллектуальным стимулом для их команды. Если вес увеличится, прочность камней под ее ногами подвергнется испытанию, и все обитатели Осколка окажутся под угрозой. Какой бы сильной ни была ее жажда истины, Рои не могла отрицать то мощное чувство облегчения, которое ей приносила видимая неизменность чисел и мысль, что у нее, возможно, еще есть шанс прожить спокойную жизнь, посвященную простым размышлениям над загадками весов, так и не ощутив их болезненный укол.

Обзорное совещание проходило в пещере, расположенной в нескольких дюжинах размахов от нулевой линии. Место было достаточно большим, чтобы в нем поместилась вся команда, расположившаяся на стенах пещеры, но не настолько просторным, чтобы у людей появилась возможность разбиться на проектные группы, члены которых могли слышать только друг друга.

Тан рассказал о непрекращающихся усилиях своей команды, пытавшейся найти геометрическое объяснение естественного движения. – Во-первых, нам нужно расширить понятие направления, включив в него скорость. Мы понимаем смысл направления «три размаха к гарму на каждый размах к рарбу», так почему бы не распространить эту договоренность на скорость и вести речь о «трех размахах к гарму на каждый удар сердца»? Но тогда, говоря о направлениях гарма, рарба и шомаля, мы должны добавить в этот список еще одно, четвертое направление – время. По сути каждый пройденный путь содержит в себе компоненту, направленную вдоль этой оси; мы не можем переместиться к гарму даже на один размах, не затратив на это никакого времени.