Амальгама

Ракеш закрыл глаза, позволив струйке пота скатиться по лбу и обжечь его веки. – Я не знаю, насколько правилен их жизненный уклад, но если они хотят жить в изоляции, то пусть это будет их осознанным решением. У создателей Ковчега выбора практически не было; я не стану бросать этих людей на произвол судьбы только лишь из-за того, что пятьдесят миллионов лет назад их прародители были вынуждены принять непростое решение и поступить так, как посчитали правильным. Я не хочу навязывать им какие бы то ни было перемены, но покидать это место прежде, чем мне удастся до них достучаться, я не стану.

Когда они вместе с Саф добрались до склада, Ракеш был полностью вымотан. В рамках новой программы, нацеленной на улучшение его социальных навыков в среде ковчегцев, – при том, что в библиотеке на этот счет не было никаких указаний, не говоря уже о стандартном пакете проверенных временем корректировок, дающих моментальное понимание местной культуры – он решил поэкспериментировать с достоверным восприятием чувства усталости, обусловленного поведением его аватара. Когда ему не удалось прийти к какому-то однозначному выводу без секвенирования и имитационного моделирования самих обитателей Ковчега, Ракеш все же сумел почерпнуть кое-какие подсказки, изучив физиологию крупных животных. Приливная гравитация была невелика даже на периферии Ковчега, однако после продолжительного «подъема» – вроде того, с которым только что справилась их компания – Саф, похоже, требовался отдых, так что уровень ответных реакций он, по всей видимости, выбрал правильно.

За разгрузку тележки отвечали работники самого склада; Ракеш и Саф просто стояли рядом, иногда отпуская беспричинные замечания по поводу их обращения с грузом. Тем временем внимание Ракеша привлекла одна из работниц, которая разглядывала его с неподдельным удивлением. Не имея какого-либо аналога подвижного лица приматов, ковчегцы выражали свои эмоции при помощи осанки, манеры передвижения и продолжительности взгляда. Из-за своего необычного внешнего вида Ракеш время от времени обращал на себя невольное внимание местных, но если раньше все ограничивалось одним-двумя пристальными взглядами, то эта женщина продолжала оглядываться снова и снова, будто не могла до конца поверить в то, что видит.

Ракеш представился; работница по имени Зей ответила ему тем же. После обмена любезностями разговор сошел на нет, но когда тележка была разгружена, Зей вышла из складской пещеры и снова направилась к ним.

– Будь осторожен, мне кажется, они могут быть заинтересованы в поиске новобранцев, – тихо пробарабанила Саф.

Ракеш не хотел раскрывать ей правду о том, что при всей благодарности, которую он испытывал к ней за предложенную работу, сменить круг общения для него было бы весьма кстати. – Хорошо, – пообещал он.

– Прошу прощения, – сказала Зей, – но я не могла не обратить внимание на то, что внутри ты выглядишь иначе, чем мы.

– Извиняться не за что. Мой облик наверняка выглядит довольно странным – я это прекрасно понимаю.

– Ра утверждает, что «вылупился за пределами нашего мира», – заметила Саф. – Это не его настоящее тело, он просто носит его, чтобы наладить с нами контакт. – Ракеш даже сейчас не мог верно оценить намерения, скрытые за ее изумленным тоном; он не знал, предлагает ли она Зей присоединиться к собственным насмешкам или же молит проявить снисхождение к его заблуждениям.

– Значит, ты наш сродник? – спросила Зей.

Ракеш почувствовал, как по его спине, в кабине управления, побежали мурашки; воспринимать подобные вещи на инстинктивном уровне его аватар просто не мог.

– Зависит от того, что ты имеешь в виду, – осторожно ответил он. Несмотря на то, что в языке ковчегцев имелись термины, описывающие взаимоотношения между взрослыми и их потомством, им редко доводилось знать, кем в действительности были их родственники. Любого незнакомца подходящего возраста можно было назвать «отцом», «матерью», «братом», «сестрой», «дочерью», «сыном». Слово, которое он мысленно перевел как «сродник» – насколько можно было судить, исходя из данных собранных исследовательскими аппаратами – выражало тот факт, что они не приходятся друг другу братом и сестрой, дополнительно подчеркивая их удаленность в пространстве. В этом не было никакой неприязни, но впервые встретив путешественника, преодолевшего путь из другой половины Ковчега, местные бы скорее назвали его «сродником», нежели братом или сестрой, как бы признавая, что рассчитывать на общего родителя в этом случае было бы чересчур наивным.

– Я слышала, что когда-то был не один мир, а целых шесть. Поначалу люди путешествовали между ними, но потом с нашими сродниками что-то произошло, и все связи оборвались.

Ракеш разрывался между решимостью выспросить у нее подробности и желанием создать о себе правильное впечатление.

– Моему народу еще не доводилось здесь бывать, – сказал он. – Я не знаю всей истории этого мира, но думаю, что ваши сродники не путешествовали так далеко, как я.

Зей потребовалось несколько мгновений, чтобы переварить услышанное.

– Ты не знаешь о шести мирах?